Шрифт:
Закладка:
Шэйн: Мне нравится!
Когда ты, наконец, побрился, то сохранил клочок бороды и положил в амулет на удачу? Или в медальон для своего первенца, чтобы передать свою силу следующему поколению?
Джейк: Все верно. Ты выиграла.
Ты самая безумная в наших «отношениях».
Шэйн: Прекрасно!
Но если честно, в колледже у меня были счастливые трусики, которые я надевала перед тестом. К моменту окончания колледжа, резинка лопнула, сзади были дырки, но я все еще храню их для непредвиденных случаев.
Джейк: Звучит сексуально…
Шэйн: Это вовсе не сексуально. Скорее похоже на нижнее белье для бездомных.
Джейк: Держу пари, ты все еще чертовски хорошо в нем смотришься.
Шэйн: Если бы я не знала, считала бы, что ты заигрываешь со мной, мистер Фальконе.
Джейк: Просто тренируюсь для того, чтобы реалистичнее притворяться в следующий раз, играя влюбленных, котенок.
Что ты об этом думаешь? Котенок подходит?
Я пытался придумать что-то особенное, а не просто крошка или любимая.
Шэйн: Не знаю. Котенок слишком мило. Мне кажется, что я слишком взрослая для такого имени.
Как насчет адского котика?
Или стального когтя?
Джейк: Ты заходишь слишком далеко в противоположном направлении. Никто не поверит, что мы безумно влюблены, если я стану звать тебя моим маленьким стальным когтем.
Шэйн: М-м-м… Ты, вероятно, прав.
Джейк: Как насчет принцессы?
Ты же член королевской семьи Нью-Йорка. Принцесса и Дракон прекрасно ладят друг с другом.
Шэйн: Точно? Уверен?
Хорошо, Дракон, я стану твоей принцессой.
Вот мы и прошли двадцатый вопрос в анкете.
Может, проработаем оставшиеся вопросы? Думаю, завтра нам придется увязнуть в этом спектакле обеими ногами.
Джейк: Почему бы тебе не рассказать что-то о себе? То, что ты могла бы рассказать тому, с кем встречаешься. А затем я сделаю то же самое.
Мне кажется, это более естественный способ узнать друг друга, нежели дать тебе список моей любимой еды или фильмов.
Шэйн: Можно сыграть в правду или действие. Я долгие годы не играла в нее!
Джейк: Верно, но я не собираюсь выходить из квартиры. Там уже рыщут парни с камерами.
Шэйн: Ясно. Так что доставит тебе удовольствие: правда или действие?
Джейк: Правда. Хотя ты уже и так знаешь много моих секретов.
Шэйн: Верно. Так чего ты мне о себе не рассказывал?
И никому об этом не говорил?
Джейк: Вот дерьмо. Я все же решился на это.
Шэйн: Ты действительно это сделал, и я этому рада. Даже готова со злобной усмешкой потирать ладони, как только закончу набирать сообщение.
Джейк: Держу пари, так и будет.
Ладно… Что-то, что никогда никому не рассказывал…
Дерьмо…
Когда учился в старшей школе, то воровал лезвия, крем для бритья и подобные вещи из местного аптечного магазина. Не важно, как сильно я экономил деньги, к концу месяца они заканчивались. А у мамы я не мог просить. Обычно она была измотана, как и я, а то и хуже.
Меня ни разу не поймали, но чувствовал я себя хреново.
Как только у меня стало достаточно денег и больше не приходилось жить впроголодь, я пришел и выписал чек владельцу магазина.
Шэйн: Ого. И как он это воспринял?
Джейк: Он слегка всплакнул.
Оказывается, он знал о моем воровстве, но закрывал на это глаза, потому что ему было известно о плачевном положении нашей семьи, и о том, что мама едва могла заплатить за лекарство от астмы для моего младшего брата.
Он старался отказаться от чека, но я засунул его в карман, пока мы ходили за пивом и пиццей, и приложил записку, где говорилось о том, как много будет значить для меня, если деньги обналичат.
Он так и поступил, прислав в благодарность письмо с моим фото, где я сидел на коленях Санты. Мистер Грир каждый год исполнял роль Санты. Оказывается, его жена собирала все снимки.
Шэйн: О, это прекрасная история, Джейк. Какой милый мужчина.
Джейк: Он на самом деле хороший человек, но мне все еще стыдно за себя. Мне следовало найти способ заплатить за то, что мне было нужно, или обойтись без этого.
Шэйн: Ты был ребенком, который действовал быстро в сложной ситуации. Ты справлялся с этим, так как мог. Не стоит винить себя. Стоит гордиться. Большинство людей никогда не вернулись бы на место преступления, чтобы выписать чек.
Так у тебя есть младший брат?
Джейк: Трое. Джейми, Джудд и Джастис. У мамы тяга к именам на «Дж».
Шэйн: «Дж» очень сексуально. Одно из моих любимых.
Сколько им? Вы близки?
Джейк: Стараешься выжать все возможное?
Шэйн: Я единственный ребенок в семье. Меня всегда интересовали люди из больших семей.
Мне очень хотелось старшего брата, который бы учил меня драться, и младшую сестру, которую я могла бы научить всему. Той, кто считала бы меня самой крутой и стала бы моим самым лучшим другом.
Джейк: Мило. Мы с братьями не являемся лучшими друзьями. Слишком часто я лупил их по задницам вместо отца, но мы близки. Они все еще живут в Пенсильвании, но приезжают сюда пару раз в год. А я приезжаю к ним на Рождество, и половить рыбу летом.
Шэйн: А почему вместо отца?
Джейк: Ай-яй. Твоя очередь. Правда или действие?
Шэйн: Полагаю, правда, но лишь потому, что мне лень вставать с дивана.
Джейк: Почему ты хотела научиться драться? В частной школе присутствовала жестокость?
Шэйн: После переезда к тете, я перешла в частную католическую школу вместо школы Монтессори, славившейся хорошими отношениями. Так что было довольно грубо.
Большинство детей были милыми, но только не монахини. Ничто не сравнится с фройляйн Марией в «Звуках музыки». Нас частенько били по коленям за короткие юбки и за то, что общались не с той компанией.
Огромное разочарование.
Джейк: Так ты планировала прибить пару монашек? Это слишком жестоко.
Шэйн: Нет, я вовсе не хотела прибить их!
Боже. Я знала, что лучше не связываться с женщинами в балахонах. СМИ предупреждают, что люди, которые носят такую одежду, являются членами банд, Джейк, а монахини принадлежат к одной из самых древних группировок.
Я слишком боялась сказать «бу» сестре Мэри Юстис и с яростью наброситься на нее.
Джейк: Тогда для чего? Или для кого?
Если не ответишь, тогда я победил.
А ты, готов поклясться, ненавидишь проигрывать, верно, принцесса?
Шэйн: Я этого терпеть не могу, мерзавец…
