Оказалось, что в повседневной жизни с доминированием столь яркой эмансипированной женщины, какой была Ласкер-Шюлер, будущему лидеру экспрессионистов примириться было сложно. Между тем ее саму, никогда не стеснявшуюся писать о собственных любовных увлечениях, мучили вспышки ревности. Скорее всего, небезосновательно. Однажды Эльза изрешетила пулями мебель в своей комнате. Затем и вовсе чуть не застрелила секретаршу Вальдена, буквально ворвавшись в редакцию «Штурма». В своих воспоминаниях Нелл, вторая жена Вальдена, не упомянет о коллизии, предшествовавшей ее замужеству, а лишь подчеркнет, что Ласкер-Шюлер обладала большим дарованием настоящего художника, но невыносимым темпераментом.

Эльза Ласкер-Шюлер. Иллюстрация к циклу стихотворений «Иудейские баллады». Воспроизведено с факсимильного издания Else Lasker-Schüler. Hebräische Balladen: Faksimile der Handschrift (Norbert Oellers, Марбах-на-Неккаре, 1986)

Оказавшись в одиночестве, она в какой-то период вела в полном смысле бездомное существование, однако не отреклась от главного предназначения своей жизни — литературного творчества. После окончания Первой мировой войны в издательстве Пауля Кассирера вышло десятитомное собрание ее сочинений.

В 1932 году Эльза Ласкер-Шюлер была награждена самой престижной литературной наградой Германии — премией имени Генриха Клейста, как говорилось в решении жюри, «за вечные ценности ее поэзии». А на следующий год ее, уже немолодую женщину, атаковала на улице Берлина группа фашиствующих молодчиков из штурмовых отрядов нацистов (Sturmabteilung). Задумывалась ли она об этой дьявольской игре слов? Вспоминала ли она то имя, которое сама же и придумала когда-то для нового движения в искусстве? Едва ли. Она сильно пострадала и была чрезвычайно угнетена. На некоторое время Ласкер-Шюлер переберется в Швейцарию, где кое-как еще теплилась литературная жизнь для немецкоязычный поэтессы, бывая наездами у друзей в Палестине. С началом Второй мировой войны путь в Европу ей будет закрыт. Ее лишат немецкого гражданства, а ее книги в Германии подвергнутся сожжению.

Очевидцы, наблюдавшие в Иерусалиме эту странную женщину в нелепом головном уборе и рваных мужских ботинках в последние годы ее жизни, слабо представляли, с кем они имели дело. Впрочем, говорят, что на ее поэтических вечерах бывали не только выходцы из Германии, но и некоторые приверженцы русского Серебряного века.

Эльза Ласкер-Шюлер скончалась в январе 1945 года от сердечного приступа, едва ли зная что-либо о судьбе Герварта Вальдена. «Находясь рядом [с ней], — писала одна из тех, кто ее помнил, — никогда нельзя было знать, кем именно она себя ощущает в ту или иную минуту. Царем Давидом, Буддой, Иисусом? Давно умершим братом или не так давно умершим сыном? Рано умершей матушкой, с обожаемым образом которой Эльза не хотела расстаться до конца жизни? А возможно, одним из ушедших в мир иной или исчезнувших с ее глаз в этом мире возлюбленных»[152].

Прах Эльзы Ласкер-Шюлер захоронен на Масличной горе в Иерусалиме. Ее именем названа улица в Берлине.

Нелл Вальден

Как она будет утверждать в мемуарах, впервые увидев ее, Вальден заявил: «На этой девушке я женюсь». Много лет спустя ей поведает об этом его сестра, Гертруда Мария Шласберг, поселившаяся после замужества в Швеции в городе Ландскруна. Там и произошла встреча Нелл Рослунд (урожденной Анной Шарлоттой) с Гервартом Вальденом. Случилось это в 1911-м, когда его отношения с Ласкер-Шюлер еще не были официально завершены. Возможно, в нелегкий для себя час он отправился навестить старшую сестру, с которой всегда был дружен. «Как же ты сможешь это сделать? — воскликнула та. — Во-первых, она много моложе тебя. Во-вторых, происходит из весьма добропорядочной протестантской семьи. В-третьих, не захочет покинуть Швецию»[153].

Вильям Вауэр. Нелл Вальден. 1921. Бронза

Нелл была старшей из пяти детей шведского капеллана Фритьофа Рослунда и его жены Хильды Смит, представительницы старого шотландского рода. Она родилась в 1887 году и после окончания школы начала учиться музыке, получив навыки игры на органе. Впрочем, дальше участия в службах своего отца в церкви Ландскруны дело не продвинулось.

В отличие от самого Вальдена, Нелл, с ее слов, не сразу придала их знакомству серьезное значение. Между тем именно ей принадлежит, быть может, лучший словесный портрет Вальдена: «Светловолосый музыкант с голубыми близорукими глазами за стеклами очков на бледном лице, с прекрасными музыкальными пальцами, щуплый и неблагообразный на вид, от которого исходили какая-то необыкновенная сила и энергия»[154]. Впрочем, это описание, сделанное спустя много лет после их первой встречи, отчетливо перекликается с графическим портретом молодого Вальдена работы Оскара Кокошки, который оказался в собрании Нелл. Каким образом? Как свидетельствовал его автор: он просто валялся в стопке других рисунков в редакции «Штурма»[155]. А Нелл отличалась аккуратностью и рачительностью.

Нелл Рослунд. Около 1910

Герварт Вальден. Около 1910

Хотя никакой переписки между ней и Вальденом, по утверждению Нелл, не возникло, а он лишь присылал ей свежие номера «Штурма», она в тот же год отправляется из Швеции в Берлин. Более того, разрывает помолвку со своим женихом, заключенную годом ранее.

И вот однажды, на Курфюрстендамм, по пути в зоопарк, куда Нелл шла с двумя детишками из шведско-немецкой семьи, где работала гувернанткой, перед ней вновь возник Вальден: «В распахнутом пальто, мягкой шляпе, с портфелем под мышкой и неизменной сигаретой в уголке рта»[156].

На долгие годы она станет его главным помощником и партнером во всех делах, связанных с галереей и организацией передвижных выставок. И сегодня, в наш век развития выставочной индустрии, невозможно представить, как могла эта юная особа самостоятельно справиться, скажем, с возложенной на нее Вальденом работой по ведению всей документации Первого Немецкого осеннего салона. И если мы говорим о самом Вальдене как о выставочном кураторе, имея в виду его организаторскую деятельность, а также авторство содержания выставок, то Нелл в совершенстве овладела навыками выставочного регистратора, что в немалой степени обеспечило успех галереи «Штурм». Она была необыкновенно исполнительна и, как требовало того ее протестантское воспитание, чрезвычайно трудолюбива. На пару с Вальденом они работали без устали. Хотя по некоторым деталям ее воспоминаний становится очевидным, что его гипертрофированная концентрация на делах бывала временами в тягость еще совсем молодой Нелл. «Я часто просила его сходить со мной в воскресенье в зоопарк. Там было так красиво. Но он этого не замечал»[157]. Вальден не умел прогуливаться просто так, без какой-либо цели. И потому она не расставалась с пишущей машинкой и была готова к тому, что он станет диктовать ей, когда только потребуется, вечерами, даже ночами… Этим она помогла сберечь его зрение.