Саджо очень любила это место у водопада — она давно уже стала ходить туда, когда ей бывало грустно или хотелось помечтать или подумать о чем-нибудь. Она ложилась в тени большой сосны и смотрела на темные узоры ее зелени. Лучи солнца скользили меж веток, создавая причудливую игру света и тени. Саджо казалось, что над ней какая-то неведомая волшебная страна, населенная феями и другими сказочными существами.

Когда она лежала и смотрела на тихо раскачивающуюся вершину сосны, прислушиваясь к пению ручейка, ей почему-то казалось, что мать ее находится совсем недалеко и даже что-то говорит ей. Тогда Саджо чувствовала себя счастливой.

Один раз, когда девочка сидела там, держа на коленях Чилеви, и слушала сонный лепет водопада, ей показалось, что звуки становятся отчетливыми и ясными; она прислонилась к сосне и закрыла глаза, чтобы лучше слышать. Через некоторое время журчание воды стало затихать, потом совсем замерло. Саджо почудилось, что она слышит совсем близко чей-то нежный голос. Скоро она начала различать слова — она узнала родную индейскую речь:

Саджо, Саджо,

Мажан, мажан…

Саджо, Саджо,

Денна жадан!

(Саджо, Саджо,

Иди, иди…

Саджо, Саджо,

В город пойди!)

Голос все повторял и повторял эти слова, словно это были строки из песни. То громче, то тише звучали они, то замирали, напоминая бормотание водопада. И вдруг звуки стали такими отчетливыми, что девочка даже узнала голос, — голос, которого она не слыхала так давно: то был голос ее матери.

— Мама, Саджо здесь! — воскликнула девочка. — Говори, говори еще!

Саджо протянула руки навстречу звукам и коснулась чего-то теплого, влажного; она открыла глаза и увидела, что ее рука лежит на курносом носике Чилеви. Бобренок сидел у нее на коленях и тянул за шаль. Саджо поняла, что задремала на минутку.

Слова снова затерялись в песне воды, водопад журчал и журчал, как всегда.

Саджо вскочила на ноги, подняла Чилеви и сказала ему:

— Чилеви, Чилеви, мы поедем к Чикени! Мы поедем с тобой в город за Чикени! Так сказала мама. Я знаю!

С бобренком на руках Саджо побежала домой и по пути все время повторяла:

— Да, это был голос моей мамы, она сказала, чтобы мы поехали в город. Подожди немножко, пока я скажу все Шепиэну.

Девочка бежала так стремительно, что бобренка совсем укачало. Ему это совсем не понравилось, он начал вырываться из рук и визжать что есть силы, чего уже давно с ним не случалось.

Саджо подумала: «К нему вернулся голос, он теперь такой же громкий, как перед тем, как увезли Чикени, а это означает, что мой сон сбудется». Она очень этому обрадовалась и побежала еще быстрее.

Запыхавшись от бега, девочка остановилась около хижины с бобренком на руках, который совсем охрип от крика. Шепиэн, обеспокоенный их видом, поспешил выйти навстречу и спросил, в чем дело. Саджо рассказала про свой сон и сказала, что надо собираться в город.

Шепиэн не спешил соглашаться с сестрой. Он должен был сначала все обдумать; к тому же он не видел этого сна.

— Это неразумно, сестра, — сказал он. — Город далеко, мы не знаем дороги. У нас нет денег, а без денег не получишь ни ночлега, ни пищи. А как же с Чилеви? Ведь и его придется взять. И что скажет отец?

От этих слов можно было бы впасть в уныние, но Саджо, если уж она решила, не так легко удавалось отговорить.

— Отец? Он горюет вместе с нами и обрадуется, когда Чикени вернется. Сам знаешь — мы все стали несчастными с того дня…

Конечно, Саджо не могла дать никаких советов, как добраться до города и что делать там. Она только верила, что ее сон сбудется и произойдет чудо. Шепиэн смотрел на сестренку и не верил глазам — девочка сразу ожила, повеселела, словно гнет упал с ее сердца.

Исполнить ее желание очень трудно — это труднее всех дел, которые ему до сих пор приходилось совершать. Но отказать сестре, даже не сделав попытки, и видеть, как она будет еще больше горевать, он был не в силах. Ведь отец перед отъездом просил его сделать все возможное, чтобы рассеять горе сестры. Выход был только один.

Выпрямившись, с твердой решимостью в голосе Шепиэн ответил:

— Да, мы поедем. Я отвезу тебя в город. Завтра.

Но, несмотря на свой гордый, мужественный вид, Шепиэн совсем не знал, как предпринять этот трудный путь, и даже представить себе не мог, какие ужасные приключения им придется пережить.

Справочное бюро

Разве по воде запах распространяется? У бобров хороший нюх?

Слух и обоняние — главные помощники бобров для ориентации в пространстве. Запахи передаются с движением воздуха, переносящим молекулы вещества.

В жидкости запахи не передаются, а передается вкус вещества. Бобры для обнаружения друг друга используют свои природные пахучие метки — вещество, выделяемое подхвостовыми железами.

Почему пальцы у бобров обращены внутрь?

Бобры достаточно много роют передними лапами, и, как у всех роющих грызунов, у них довольно развитые передние лапы и длинные, закрученные внутрь, удобные для загребания почвы когти.

Что такое ил?

Ил — это осадочная мягкая горная порода из смеси минеральных и органических веществ, отлагающаяся на дне водоемов. Содержит большое количество очень мелких частиц. Ил часто используется в сельском хозяйстве как удобрение для пищевых растений.

Почему водопад шумит?

На языке северо-американских индейцев один из известнейших водопадов, Ниагара, так и называется «высоты грозного шума». Шум создают несколько факторов: сама падающая с высоты вода, чем выше водопад, тем быстрее скорость падения, тем громче этот звук. Также шум отражается и усиливается от окружающих скал и каменистого дна. Еще один усилитель звука — высокая влажность совместно с повышением температуры воздуха. Такой водопад слышен издалека.

А какие города у индейцев?

До появления европейцев в Америке жили многочисленные племена и народы, достигшие различного уровня развития. Очагами древнейших культур, где строились города-крепости и даже многоэтажные дома из кирпича, являлись Месоамерика (Мексика, Гватемала, Сальвадор и Гондурас) и Центральные Анды (Колумбия, Эквадор, Перу, Боливия, Чили), где в древности зародилось земледелие.