Шрифт:
Закладка:
А тут и Антуан Шастель прихромал, с мрачноватым видом выискивая нас на площади. Мы не успели скрыться – ковылял он в любом случае быстрее, чем я бежала.
Однако лицо его озаряла самая приятнейшая улыбка, какая может быть у человека с такими злыми и высокомерными глазами…
– О, мои добрые друзья, наконец-то я вас нашел! Дорогой месье Курбе, надеюсь, вы оценили мое великодушие и никому не рассказали о моем невинном увлечении? Едва я расстался с вами, как тут же поспешил домой – у меня родилась идея сделать вас героями этого произведения! Поверите ли, я творил, пока до моих окон не долетели крики о том, что оборотня разоблачили. Оказалось, это мои приемный отец! Право, какая неожиданность… С удовольствием пришлю вам пару экземпляров книги, оставьте только адресок.
– Весьма благодарны, – буркнула я, нарочито глядя по сторонам, чтобы создать вид, что мы и без лесника слишком заняты.
– Мой бедный приемный папа… Жалкое, несчастное существо. Он всегда был со странностями, но… мне будет его не хватать, – скорбно протянул внебрачный дворянский отпрыск. – Кстати, у вас есть разрешение на облаву? Ах, о чем это я, все делается по распоряжению маркиза д'Абажура. Что ж, прощайте, приятно было увидеться…
Я проводила его угрюмым взглядом, Алекс так вообще не проронил ни звука, как будто обращались не к нему.
– Надо бы за ним тоже проследить, тот еще типчик! Кстати, со спины он очень напоминает Волка.
– О да! Особенно со спины. При беглом взгляде, в полной темноте и с большого перепугу точно напоминает, – съехидничал Профессор.
– Можно подумать, ты ни разу не ошибался, – фыркнула я. – А кто не сумел разглядеть в колдунье озабоченную аферистку?
Кот обиделся, требуя впредь не подвергать критике любое его заявление, ибо он к перепалке со мной не привык. Дескать, когда он преподавал в университете, так любое его слово воспринималось благодарными студентами как небесное откровение!
– Да тебя просто избаловали! – притворно возмущенно воскликнула я. – И мой дружеский долг избавить тебя от всяческих иллюзий насчет твоей исключительности… Ведь, в сущности, хоть ты и дважды образованный, все равно ты – всего лишь пушистый котишка, который даже не умеет ловить мышей!
Профессор, как обычно (это у нас уже такая традиция), оскорбился до глубины души, доставив мне удовольствие весь вечер вымаливать у него прощение.
К ночи все было готово к облаве на лютого жеводанского зверя. Охота обещала быть грандиозной, в ней участвовало почти все население Мартэна. Вперед рвались даже малые дети, а одна старуха все требовала дать ей ружье и показать, в какую сторону палить.
И трактирщик Жерар, и гробовщик Жульен, и эльзасец Жеркур, и даже беременная Жослин стояли в первых рядах. О любви французов к букве «ж» следовало бы написать отдельную книгу, но это как-нибудь потом…
Алекс с видом опытного профессионала кивал на предложения, наперебой поступающие от охваченных предохотничьей лихорадкой парней. Мнение королевского егермейстера было для них жутко авторитетным. Поэтому все остались вполне удовлетворены его глубокомысленными кивками, особенно те, кому он кивал с наиболее значимым видом.
Меня предательски оставили рядом с Жеркуром, который окончательно достал своими комплиментами и уверениями в «неизменных чувствах»! Дело дошло до того, что он предложил разделить с ним владение пивным заводом, приносящим немалый доход, в придачу к руке и сердцу. Кое-как мне удалось вырваться и спрятаться за деревом, но перевести дух все равно не дали.
– Жаннет, душечка! Как хорошо, я наконец тебя нашла. – Это была Жослин.
От этой девушки скрыться куда сложнее, чем от навязчивого эльзасца. Более того, практически невозможно!
– Милая подружка, у меня к тебе важное дело, – защебетала она, заискивающе заглядывая мне в глаза. – Ты ведь не откажешь в помощи своей верной сестричке, правда?
– М-м… возможно, – насторожилась я.
– Скажи честно, а твой брат действительно не женат?
Я хотела ей сказать: «Уже почти!» – но в разговоре с ней трудно вставить слово.
– Значит да! Как же мне повезло! Ты знаешь, еще тогда, в ваш прошлый приезд, мне показалось, что он на меня смотрит совсем не так, как на остальных девушек. Я-то этому ничуть не удивилась, потому что у нас в деревне уже не осталось по-настоящему порядочных девиц, кроме меня. А такие умные парни, как Густав, конечно же сразу определяют, кто чего стоит. Умом, внешностью, характером и чувствами меня природа не обделила, это и слепой заметит! Хотя деревенские сплетницы и болтают, что теперь я стала, как Кривая Магдалена… Это они от зависти, никогда я не стану такой толстухой, как эта дуреха!
– Правильно. Мне пора.
– Постой же, я еще только начала. Так вот, тебе не кажется, что я очень достойно смотрелась бы в роли мадам Курбе?
Похоже, она и вправду забыла, как я отношусь даже к легким намекам на эту тему, а чтобы так наглеть в открытую… Это просто возмутительно!
– Слушай, Жослин, а не пошла бы ты… к бабушке?! Не боишься ее оставлять одну, а то ведь Волк еще на свободе? – миролюбиво скрипнула зубами я.
Увы, ее бабушка и оказалась той самой воинствующей старушкой, что требовала дать ей ружье, чтобы лично пристрелить кровавого оборотня.
– Прости, я хотела избежать этого, но… – Кое-как овладев собой, я пошла с козырей. – Извини, если пострадают твои чувства, но мой Густав не так чист и невинен, как кажется. У него пятеро детей по разным городам и трое за пределами Франции! Их матери его постоянно преследуют, донимая письмами и судебными исками. Это настоящие мегеры, ты таких злодеек еще не видела. Они отомстят тебе жестокой местью, если ты осмелишься близко подойти к нему, не говоря уж о том, чтобы выйти за него замуж! Хотя я, как сестра, лучшей невесты, чем ты, ему бы не пожелала! Уверена, месть тех мегер (трое из них много лет практикуют черную магию!)
