Ю Мия четко произносила каждое слово, шагая вперед. У Ю Джунхека на мгновение помутился рассудок.

Она ухватилась за эту возможность и быстро побежала к Скрытном Интригану.

— Кстати, он очень похож на тебя, оппа. Кто ты?

Вскоре она уже была на расстоянии вытянутой руки от Интригана. Ю Джунхек забеспокоился. Он хотел прямо сейчас взмахнуть мечом и разрушить "Запечатывающую Сферу", но его младшая сестра могла оказаться в воздушном потоке, если он допустит хоть малейшую ошибку.

Пока он обдумывал варианты действий, Ю Мия положила руку на прозрачную "Запечатывающую Сферу" и невинно спросила фигуру внутри.

— Ты заперт в этой штуке? Хочешь, чтобы я помогла тебе выбраться оттуда?

Ю Джунхек очень хотел прямо сейчас двинуться и утащить ее оттуда. Но по какой-то причине он не мог этого сделать.

Скрытный Интриган пристально смотрел на Ю Мию.

Его глаза дрожали от сильного волнения. Даже Ю Джунхек был удивлен, увидев такое выражение на лице Интригана, кого-то, кто прожил бесчисленное количество времени.

Тем временем Ю Мия продолжала давить на него.

— Ну же, ответь мне.

Глава 86.5: Точка зрения Всеведущего читателя - Квадратный Круг (5)

Ю Джунхек был готов взмахнуть своим Черным Демоническим Мечом, если Скрытный Интриган попытается сделать что-нибудь глупое, но довольно неожиданно тот легко ответил Ю Мие. Он даже не использовал свой истинный голос.

— Ты права. Я заперт здесь.

Впервые прозвучал его настоящий, чистый голос.

Это побудило Ю Мию ответить с яркой улыбкой.

— Попроси моего оппу освободить тебя. Он очень сильный, видишь?

Она говорила невинным голосом, но Интриган ответил, медленно покачав головой.

— …Я не могу покинуть эту штуку.

— Что? Почему нет?

Скрытный Интриган не ответил.

— Подожди, мой оппа тебе что-то сделал? Он угрожал тебе страшными словами, не так ли??

— ...Нет, дело не в этом.

— Не в этом? Что тогда?

Интриган снова не ответил. Ничего не говоря, он уставился на Ю Мию. Он долго смотрел на единственного человека, который больше не существовал для него.

И впервые за все время на его губах появилась слабая улыбка.

— Это потому, что я сам решил быть здесь.

Ю Джунхек увидел эту улыбку и ничего не смог сказать. Ю Мия продолжала спрашивать его о том, что он имел в виду, а Интриган тем временем спокойно смотрел на нее.

Он медленно поднял руку, и его ладонь наложилась на ладонь Ю Мии через тонкий прозрачный слой. Размеры их рук сейчас были довольно схожи. Эти две ладони могли пересечься после преодоления времени и пространства, но они никогда не могли по-настоящему встретиться.

— Э-э? Хм...

В этот момент Ю Мия медленно моргнула и начала слегка пошатываться.

— Почему мне так хочется спать?...

Ее тело медленно опустилось на землю. Ю Джунхек поспешно бросился к ней и обнял.

— Ты, ублюдок, что ты наделал?!...

[...Я только помогал ей мечтать о приятных вещах.]

Ю Джунхек изучал состояние своей младшей сестры. Конечно, ее Тело Воплощения не проявляло никаких странных симптомов. Нет, она просто пребывала в глубокой дреме, тихонько бормоча неразборчивое слова из сна, такие как "пляжный волейбол", "вечеринка кальмаров" и т.д.

Ю Джунхек уставился на Скрытного Интригана со сложным выражением лица. Как бы тот ни был ослаблен, используя Ю Мию, он смог бы довольно легко выбраться из этой ситуации. Однако он этого не сделал.

Вместо этого он просто с тоской смотрел на спящее лицо девочки.

— ...Что случилось с Мией в твоем мире?

[Она выжила.]

Он ответил сразу.

[И также умерла.]

Это тоже было незамедлительно.

— Что это вообще значит ...

Как только Ю Джунхек открыл губы, он понял, что означали эти слова. Поэтому он сразу же закрыл рот.

Вокруг слабо плясали кажущиеся плачущими искры. Под предлогом «Теории Выключенного Фильма» воспоминания этих двух существ задрожали, и их Истории изменились.

[В одной мировой линии Ю Мия выжила на долгое время. Даже после его смерти.]

Мир человека, прожившего 1864 жизни, – что это был бы за мир?

[Однако на другой мировой линии она умерла.]

Регрессор мог прожить гораздо больше "настоящего времени", чем кто-либо другой, но в действительности он был не более чем призраком прошлого. Он был существом, которое должно было перейти на следующий регресс, потому что ему не удалось изменить прошлое.

0-й регресс, 1-й, 2-й, 3-й, 4-й ... и 1863-й.

Это существо не было "Ю Джунхеком" ни из одной из этих регрессий. Но он был "Ю Джухеком", который принадлежал всем мирам, человеком, который нес все миры как свое бремя.

И именно поэтому он был большим "Ю Джунхеком", чем любой другой "Ю Джунхек".

[Ты жалеешь меня.]

— Кто бы стал так...

[Ты считаешь, что моя жизнь была сплошным страданием?]

Ю Джунхек не мог сказать, была ли это форма сочувствия, направленная на него самого. Лезвие Черного Демонического Меча, который он крепко держал в руке, слегка дрожало.

Почему он колебался сейчас? Ведь он уже зашел так далеко, так чего же колебаться? Только потому, что он немного слышал о прошлом этого ублюдка ...

Скрытный Интриган раскрыл губы.

[Ты знал? В самом первом вагоне метро был мальчик, который всегда умирал во время каждой регрессии.]

Этот вопрос возник из ниоткуда. Ю Джунхек, естественно, вспомнил события в поезде метро. Самый первый сценарий, самая первая встреча с Адом, которую ему приходилось переживать из раза в раз.

Однако Ю Джунхек ничего не знал о таком мальчике. Потому что тогда было слишком много людей, погибших подобным образом.

[Несколько раз регрессируя, я пытался предотвратить его смерть, но это было невозможно.]

— …

[Он был совсем юным мальчиком. Младше даже, чем Ли Гильюнг. Однако даже такой ребенок должен был "доказать свои полномочия". За все 1863 жизни этот ребенок даже не смог оказать должного сопротивления и должен был умереть. Он умирал, и умирал, и умирал снова и снова.]

Ю Джунхек не мог вымолвить ни слова.

Интриган снова спросил его.

[Между человеком, который регрессировал 1863 раза, и ребенком, которому приходится неоднократно умирать 1863 раза без каких-либо воспоминаний об этом, кто из них, по-твоему, на самом деле более несчастен?]

— Это...

Интриган намекал на это – что твоя жалость не имеет никакого смысла, никакой ценности.

Но даже тогда Ю Джунхек не мог легко согласиться с этим. Действительно, сравнивать значимость разных страданий не имело смысла. Однако