Младший Дракул окончательно стряхнул с себя задумчивость и направился в мир живых. В средней части храма, как и полагалось, стояло два железных стола. Столешницу каждому из них заменял поднос с песком, залитый водой. На одном столе торчало из воды несколько свечей, почти догоревших и окружённых оплавленным воском, а второй стол пустовал.

"Через пять дней, когда настанет Успение, оба стола начнут светиться, как костры, - вспомнил Влад. - К воротам монастыря придут окрестные жители, принесут монахам скромное подношение, и каждый из пришедших попросит войти и поставить свечу за здравие или за упокой кого-нибудь из родичей, полагая, что свечи в монастырском храме лучше помогают".

Однако государю незачем было ждать до Успения. Перед тем, как перейти в среднюю часть храма, он взял из деревянного ящика возле входа новую свечу. Подойдя к железным столам, государь зажёг свою свечу от одной из горящих и воткнул в песок там, где полагалось ставить за упокой. Для поминальных свеч предназначался как раз тот стол, который пустовал. Сегодня Влад оказался первым, кто решил помянуть усопших.

Пока он читал положенную молитву, за спиной возле иконостаса послышался некий шорох. "Эй, шавка, это ты?" - мысленно спросил младший Дракул и оглянулся, но оказалось, что шумел монах, который должен был помогать священнику, собирая со всех подсвечников огарки в перерывах между службами.

"Куда же подевалась чешуйчатая тварь? Что-то давно её не видно", - удивился Влад и вышел из церкви. Он почти дошагал до крыльца своей хоромины и вдруг увидел то, что не видел никогда прежде. Наверху на крыльце стоял Войко и с силой топал, будто собираясь кого-то раздавить, а между сапогами боярина отчаянно вертелся змей-дракон, который всё норовил проскользнуть в двери государева жилища, но не успевал.

Князь испытал недоумение и даже замешательство, как уже было утром, но теперь эти чувства были ещё сильнее. Не оставалось никаких сомнений в том, что Войко увидел змея, а тварь хотела сделаться незаметной, но не могла. Не могла!

И всё же боярин не кричал, что видит дьявола, и это давало надежду, что Войко видит чешуйчатую тварь не в том обличье, в котором видел её Влад. Правитель собрал в кулак всё своё самообладание, чтобы спокойно спросить:

- Эй, Войко. Моих слуг накормили?

- Накормили, господин, - отвечал боярин, не прекращая топать сапогами.

- Не скупились на угощение? - всё так же спокойно спрашивал Влад.

- Не скупились, господин. Не скупились, - пробормотал Войко, пристально вглядываясь вниз и не давая чешуйчатой твари ни секунды на передышку.

- Что это ты делаешь? - наконец, произнёс государь, проявляя как можно больше непринуждённости.

- Да вот многоножка чёрная тут бегает. Всё никак не могу выгнать, - пожаловался боярин. - Только выгонишь, а она опять в дом. Что ей там понравилось?

- Многоножка? - переспросил Влад с нарочитым удивлением.

- Да, такая мелкая, что еле разглядишь, но юркая.

- Оставь её, - сказал государь. - Пускай бегает.

Он не раз говорил что-то в этом роде, когда Войко видел чёрную собаку на крыльце в городе Букурешть, чёрную курицу на дороге возле сухого озера, чёрную змею возле того места, где отрезали язык Добре Глумцу, и чёрную кошку на площади возле храма в Отопень. Влад отзывался об этих тварях пренебрежительно, чтобы Войко не обращал на них внимания, и раньше это помогало, но теперь боярин не хотел слушать. Покладистый слуга сделался упрямым и казалось, забыл обо всём на свете. Он смотрел на ту чёрную многоножку так, как будто раздавить её было главным делом его жизни.

- Нет уж, господин, нет, - твердил Войко, грозно сдвинув брови. - Нечего ей тут делать. Сейчас я её!

- Оставь, - повторил Влад. - Раз она мелкая, то не помешает.

- Ещё как помешает! - твердил слуга. - Пять дней жить с этой тварью под одной крышей. Нет, я не согласен! Я её... - с этими словами Войко попятился к дверям и взял веник, стоявший за дверями в углу.

- Дай хоть глянуть, - правитель взбежал по ступенькам крыльца. - Ну и где она?

Влад прекрасно видел змея, вертевшегося там. Прекрасно видел просительное выражение на его морде: "Ну, помоги же мне, хозяин!" - и младший Дракул старался помочь. Он встал так, чтобы чешуйчатая шавка могла юркнуть ему под ноги, если уж не может юркнуть в дверь, но боярин с веником в руках будто нарочно преградил дракону путь к господину.

- Где многоножка? - спрашивал Влад. - Ты мне всё заслонил. Я не вижу.

- Да вот же, вот, - Войко продолжал топать сапогами, упрямо не пуская змея ни в дверь, ни под ноги Владу. Казалось, ещё немного, и Войко сделает то, что у Влада никогда не получалось - наступит змею на хвост.

- Хватит здесь топать. Ты переполошишь весь монастырь, - успокаивающе произнёс князь, но и эти слова не возымели действия.

Младший Дракул оглянулся по сторонам и указал на первого же монаха, попавшегося на глаза:

- Вон, смотри. Тебя уже услышали и идут сюда. Сейчас тебе придётся рассказывать про чёрную многоножку всей здешней братии.

Собираясь повернуться туда, куда указывал господин, боярин на мгновение упустил змея из виду, но лишь на мгновение. Змей ринулся к дверям, но Войко взмахнул веником, будто огненным мечом, и смёл змея с крыльца:

- Эй, куда это ты!?

Тварь кубарем покатилась по ступенькам, плюхнулась наземь, тут же вскочила, но не торопилась снова вернуться. Она решила подождать.

- Ишь, наглая. Смотри у меня! - пригрозил ей Войко и, наконец, обернулся в ту сторону, куда указывал господин. - Кто сюда идёт?

- Никто, - усмехнулся Влад. - Я ошибся.

Ему вдруг расхотелось помогать змею пробраться в дом. "Пять дней без этой твари пойдут тебе на пользу, - сказал сам себе младший Дракул. - Соскучиться не успеешь".

ФАКТЫ И ЦИФРЫ

Исторический фон романа "Время дракона"

I

В Средние века Румынию было принято называть Валахией, а однако сами влахи называли себя румынами, а свою страну - Царэ Ромынеаскэ - Румынская Страна.

Действие романа происходит 11 августа 1460 года, в понедельник. Успение Богородицы в те времена отмечали 15 августа.

Боярин Войко