Шрифт:
Закладка:
Корпусная радиостанция ежедневно сообщала об успехах Добровольческой армии на путях к Москве и Саратову. Появилась надежда на скорое соединение Уральского фронта с Добровольческой армией. Поэтому отрываться от уральцев, терять связь со своим войском и уходить на Восток, при полной неизвестности о положении в Сибири, всем офицерам и казакам казалось нецелесообразным.
Считаясь со всеми этими обстоятельствами и имея в виду, что наиболее сохранившаяся от разложения 1-я дивизия находилась к западу от Ташкентской железной дороги, командир 1-го Оренбургского казачьего корпуса решил двинуться на запад – к пределам Уральского войска – и отдал приказ о выступлении на город Уил. Части корпуса выступили со станции Джурун 9 сентября. В тот же день Джурун была занята взбунтовавшимися пластунами, прибывшими с юга. Поход совершался по Киргизской степи двумя колоннами: полки 1-й дивизии шли по тракту Темир – Уил, а штаб корпуса с остатками войсковых частей и тыловых учреждений, под прикрытием отряда особого назначения есаула Крылова, следовал южнее – караванным путем вдоль реки Сагиза. Между 15–22 сентября остатки 1-го Оренбургского корпуса собрались в степном городке Уиле, расположенном на реке того же названия. (Уил – бывшее Уильское укрепление (Уральской области), находится в 250 верстах южнее города Оренбурга и в 180 верстах восточнее города Калмыкова. Известен своей богатой «Уильской ярмаркой», на которую съезжается «вся степь», а также купцы из юго-восточной России, Хивы, Бухары и Туркестана.) По дороге много казаков разбежалось, и до Уила дошло всего 2000 человек.
Командующий Южной армией генерал-майор Белов с частью своего штаба уехал в Атбасар, где стал собирать остатки своей армии, ушедшие на Восток. Вскоре он был вызван в Омск, и его место, по распоряжению омской Ставки, заступил генерал-лейтенант Дутов, только что вернувшийся с Дальнего Востока, куда он ездил в качестве походного атамана для ознакомления с положением дел в Забайкальском, Амурском и Уссурийском казачьих войсках.
В районе Атбасара – Кокчетава, на территории Сибирского казачьего войска, к атаману Дутову постепенно собрались офицеры, казаки и солдаты Южной армии, которым удалось пробраться на восток. Сюда же подошел окружной атаман 2-го округа Захаров со своим отрядом в 3000 человек и некоторые отдельные оренбургские полки и сотни, бывшие на разных участках фронта. Вместе с воинскими частями прибыли многочисленные обозы беженцев из оренбургских станиц.
К Атбасару вышел и 4-й Оренбургский армейский корпус генерал-майора Бакича с Отдельной казачьей бригадой лихого партизана Разумника-Степанова, который при отходе от Троицка и Кустаная успел нанести красным отрядам ряд жестоких ударов. Всего к атаману Дутову собралось около 20 тысяч человек. Немедленно было приступлено к формированию армии, под именем Оренбургской, которая по плану Ставки должна была действовать совместно с мобилизованными сибирскими казаками, южнее Сибирской железнодорожной магистрали.
После поражения, нанесенного на востоке Сибирской и Западной армиям, трудно было рассчитывать, чтобы Южная армия, предоставленная самой себе, могла выдержать очередной удар объединенных советских сил. Но с другой стороны, едва ли кто мог допустить такой быстрый и катастрофический конец, какой постиг армию генерал-майора Белова. Казалось, что армия, состоявшая из пяти корпусов, хотя и не полного состава, в состоянии была оказать большевистскому натиску более упорное и длительное сопротивление, чем это произошло в действительности. Следовательно, были какие-то причины, которые способствовали развалу войск и ускорили гибель Южной армии.
Эти причины можно усмотреть в следующих фактах.
1) Расформирование Оренбургской (Юго-Западной) армии и формирование вместо нее Южной повлекло за собой перерыв в операциях и перетасовку войск, что совершенно не вызывалось обстановкой. Оренбургская (Юго-Западная) армия представляла собою не мертвый труп, а живой организм, который сначала разрезали на куски, а потом снова соединили под именем Южной армии; но вдохнуть жизнь в новый организм не сумели и не успели: большевики скоро перешли в наступление.
2) Уничтожение Оренбургской (Юго-Западной) армии, созданной казаками, состоявшей главным образом из казачьих частей и под командой казака (атамана Дутова), больно ударило по самолюбию всех оренбургских казаков и, несомненно, отразилось на их настроении отрицательным образом. Обстановка требовала не расформирования Оренбургской (Юго-Западной) армии, а усиления ее пехотными частями и техническими средствами.
3) Командующий Южной армией со своим планом оставаться на месте в пределах Башкирии и в Области войска Оренбургского, после того как связь с соседней (Западной) армией и с основной базой (Сибирью) была прервана, поставил армию в критическое положение: армия оказалась без тыла. Решение же генерал-майора Белова, после неудач под Орском и Актюбинском, отходить на Ташкент (что на языке казаков и солдат называлось идти в «пески») окончательно погубило армию. Правда, принимая первое решение, командующий Южной армией исходил из предположений, что Сибирская и Западная армии, получив подкрепления, быстро оправятся и перейдут в наступление и что Южная армия до их подхода выдержит натиск советских войск. В стойкость своей армии – особенно башкирских частей – генерал-майор Белов верил глубоко.
4) После боев под Орском и Актюбинском необходимо было, прикрывшись арьергардами, отводить расстроенные части как можно скорее на восток; но генерал-майор Белов, находясь со штабом армии в тылу и не представляя истинной картины разложения войск, наоборот, пытался задержаться и восстановить фронт, чтобы затем начать планомерный отход по Ташкентской железной дороге в Туркестан.
5) Привлечение в строй пленных красноармейцев не оправдало возлагавшихся на них надежд и имело тяжкие последствия: со стороны красноармейцев было проявлено много случаев предательства и обратного перехода на сторону большевиков.
6) Распыление казачьих полков между всеми корпусами, отсутствие в руках командующего армией конного кулака, возложение на всю конницу пассивных задач с приковыванием ее к позициям – все это содействовало неуспехам армии.
7) Малая устойчивость некоторых казачьих частей и неуменье их драться в конном строю понижали обороноспособность отдельных участков фронта. Последние обстоятельства объясняются отчасти тем, что казачьи полки в значительной степени были «разбавлены» плохо обученными малолетками и совершенно «не обстрелянными» стариками, «неспособными» казаками.
8) Наблюдались недовольство и апатия среди солдат и казаков на почве усталости от войны и тоски по семье и станице.
9) Среди солдатской и даже казачьей массы были сознательные большевики и сочувствующие большевизму, которые
