Шрифт:
Закладка:
После роспуска монастырей придворные Генриха зарились на земли университетов, а потому «разинули рты», узнав, сколько земель король выделил своим колледжам. Тот упрекнул их: «Послушайте меня, господа: я считаю, нет в Англии земель, пристроенных лучше, чем те, что отданы нашим университетам, так как благодаря их существованию нашим королевством будут хорошо управлять, когда мы умрем и сгнием»3.
В начале 1546 года Суррей, действуя, как обычно, с бездумной храбростью, потерял четырнадцать капитанов и несколько штандартов в стычке с французами при Сент-Этьене, неподалеку от Булони. Разгневанный Генрих отозвал графа домой и заменил на его врага Хертфорда; Суррей горько сетовал, причем во всеуслышание. Пэджет убеждал его искать менее высокую должность, на которой он мог бы восстановить свою честь, но горячий граф проигнорировал мудрый совет и вместо этого стал вынашивать план мести Хертфорду4.
В феврале король вновь слег с лихорадкой, которая три недели не давала ему выйти из покоев. К 10 марта Генрих уже вставал с постели и садился за карты, проигрывая деньги Лайлу и другим5. Вскоре после этого король, невзирая на слабость, объявил о намерении совершить краткую поездку в отдаленные части своего королевства. Двадцать второго марта он встретился с послами Карла V и сказал, что, хотя нога еще немного болит, крепкое сложение помогло ему выздороветь. Тем не менее на лице государя были видны следы перенесенных страданий, и послы заключили, что болезнь короля была серьезнее, чем он хотел показать6.
Королева все это время ухаживала за мужем и, вероятно, писала новую книгу на религиозную тему – стодвадцатистраничное сочинение под названием «Плач грешника», в котором король изображался Моисеем, выводящим свой народ «из рабства и пленения». Генрих, утверждала она, показал ей, как вести более благочестивую жизнь, и вывел ее из «тьмы невежества». Делая упор на личной вере, королева опасным образом приближалась к протестантским идеалам; вероятно, по этой причине ее книга так и не была опубликована при жизни Генриха. Она вышла в свет только в 1548 году и стала самым знаменитым творением Екатерины.
Враги королевы из числа консерваторов давно уже подозревали ее в ереси. Но наибольшее недовольство и даже страх у них вызывало влияние Екатерины на короля и принца Уэльского. Становилось ясно, что Генрих не доживет до совершеннолетия Эдуарда, и соперничающие партии настраивались на борьбу за власть при регентстве. Гардинер, Ризли и следовавшие за ними католики намеревались очистить двор от ереси и были готовы устранить даже королеву – так же, как Кромвель избавился от Анны Болейн, когда та стала угрожать его положению. Консерваторы не сомневались, что найдут доказательства еретических воззрений Екатерины Парр, если проявят бдительность.
Ход событий благоприятствовал им. Во время Великого поста Томас Говард, младший сын Норфолка, стал возмущаться ортодоксальными темами проповедей, которые читали священники короля, открыто критикуя их «в покоях королевы и повсюду при дворе». Его вызвали в Тайный совет и сделали строгое внушение7. В мае доктора Эдварда Кроума, популярного придворного проповедника, возглавлявшего также тайный кружок протестантов в Лондоне, арестовали за ересь. Во время допроса он назвал имена своих сообщников, в том числе нескольких придворных и женщины из Линкольншира по имени Анна Эскью. Анна, открыто исповедовавшая протестантизм, имела связи при дворе и была знакома с некоторыми дамами королевы; консерваторы надеялись, что она предоставит им нужные сведения о Екатерине Парр. Анна отказалась говорить, и ее отправили на дыбу, но она по-прежнему хранила молчание, и смотритель Тауэра отказался продолжать экзекуцию. Лорд-канцлер Ризли и сэр Ричард Рич сами стали крутить колесо, но не добились результата. Анну вернули в тюрьму, искалеченную, но не сломленную.
Доктор Кроум назвал нескольких членов Тайного совета, и в июне Гардинер бросил в темницу всех. В их числе были сэр Джордж Благге, поэт и друг Суррея; паж Воурли; лакей Джон Ласселс, который сыграл заметную роль в свержении Екатерины Говард; наконец, некий Уильям Морис. Король был «глубоко обижен», узнав, что Благге арестовали, не уведомив его, и приговорили к сожжению за ересь, так как сильно привязался к этому юному глупцу, которого прозвал «кабанчиком». Тотчас вызвав к себе Ризли, Генрих отчитал его за то, что тот «подобрался так близко к нему, влез даже в его Личные покои», и приказал тут же на месте составить указ о помиловании. Когда король в следующий раз увидел Благге, он воскликнул: «Ах, мой кабанчик! Ты опять на воле?» – «Да, сир, – ответил тот, – и если бы вы, ваше величество, не отличались в лучшую сторону от своих епископов, вашего кабанчика на этот раз успели бы поджарить!»8 Затем консерваторы попытались обвинить в ереси сэра Энтони и леди Денни, но не преуспели. Иначе было с королевой.
В начале июля Генрих снова был не в духе. Четвертого числа, «одевшись, чтобы идти к мессе, он на нее не пошел, не отправился он и на прогулку по саду, хотя имел привычку делать это в летнее время»9. Через два дня король переехал из Гринвича в Уайтхолл, потом «слег с коликой»10. Так как консерваторы пользовались тогда преобладающим влиянием при дворе, с ним были Гардинер, Ризли, Норфолк, Поулет, Петре и сэр Энтони Браун.
Согласно рассказу писателя Елизаветинской эпохи Джона Фокса, который является единственным источником сведений о случившемся, однажды королева разозлила Генриха, проявив чрезмерное упорство при обсуждении какого-то теологического вопроса. Когда Екатерина ушла, Генрих ворчливо сказал Гардинеру: «Мне совсем не нравится, что в старости меня поучает собственная жена». Гардинер посочувствовал королю и рискнул предположить, что королева тайно придерживается взглядов, которые Генрих не одобрил бы. Король разрешил ему выяснить это. Хранившиеся в кабинете королевы книги тщательно перебрали, ее дам допросили. Те не сообщили ничего, и тогда Ризли получил подпись Генриха на постановлении об аресте Екатерины, которую собирался тоже подвергнуть допросу. Эта бумага случайно выпала из кармана советника, ее нашел один из членов двора королевы и сразу же принес Екатерине. Поняв, что это предвещает, и придя в ужас, королева легла в постель и залилась громким плачем. Король, находившийся в своих покоях, услышал истерические крики и послал лечившего его доктора Венди, чтобы узнать причину переполоха. Екатерина объяснила врачу, в чем дело, Венди велел ей успокоиться, одеться,
