Шрифт:
Закладка:
Как известно практически любому уважающему себя «заклёпочнику» — абразивы, это очень важно!
Я даже читал утверждение, что абразивы наряду с золотыми приисками — определяют богатство государства. До конца 19 века абразивы были только естественными, зачастую с весьма приколюшными названиями — «турецкий камень», «бельгийский камень», «арканзас», «вашита», «лидийский камень», «тюрингский шифер»… Наилучшим камнем для последней, доводочной шлифовки изделия считался «арканзас» — белый, с голубоватым или желтоватым оттенком минерал, имеющий восковой блеск и раковистый на изломе.
Стоили они, просто нереально дорого и, использовали их лишь самые продвинутые мастера — для самых тонких работ. Свойства этих таких камней уникальны и, даже в двадцать первом веке — многие из них не имеют своих искусственных аналогов.
В тысяча восемьсот девяносто первом году, американец Ахесон запатентовал карборунд — точнее сказать карбид кремния. А, чешский предприниматель Вилем Кауфман купил у него право на применение патента в европейских странах. Через два года, его — вновь созданная фирма «Carborundum Werke», начала изготовлять из карбида кремния шлифовальный инструмент…
Без абразивов мне никак не обойтись!
Причём, не просто абразивов в виде точильных камней и наждачной бумаги… Мои люди должны и, рано или поздно — будут работать болгарками, плоскошлифовальными машинками и прочим электроинструментом. Значит, нужны обрезные и шлифовальные круги и, прочая тому подобная тряхомундия.
После Октября завод Бюксенмейстера, естественно, национализировали… Но, самого Андрея Ивановича большевики не расстреляли — как это можно твёрдо предположить из тестов ЕГЭ, а пригласили на должность директора завода. И, лишь в двадцать четвёртом году, в восемьдесят лет — когда он ушёл на заслуженную пенсию, народная власть назначила первого «красного директора».
Если мне не изменяет память, скончался он гораздо позже — уже в тридцатых годах. Так почему бы не пригласить его на должность главного технолога абразивного производства?
Берём, берём!
* * *
Когда питерские, московские и архангельские до хрипоты наговорились и, так и не придя к какому-нибудь взаимноприемлемущему консенсусу — замолчав, зло уставились друг на друга, у меня из нагрудного кармана взревело рингтоном:
— «ПИХ-ПАХ!!! СВОЛОЧИ!!! ОНИ УБИЛИ КЕННИ!!!».
Моя мобила практически сдохла, но кое-какие функции у неё ещё сохранились, чтоб пустить пыль в глаза.
Все присутствующие заполошно соскочили из-за стола и схватились за стволы…
Оставаясь совершенно спокойным, остался на месте и выключив звонок, несколько небрежно:
— Спокойно, пацаны! Это мне из американской «Козы Ностры» тамошние бандиты звонят. Не напрягайтесь вы так — «стоять» потом не будет.
Затем, прижал к уху и минут пять изображал деловой разговор — всуе поминая «товар», «сроки» и «тазик с быстросхватывающимся цементом». Закончив, засунул аппарат на место и, ни к кому конкретно не обращаясь, безапелляционно заявил:
— Пожалуй, я заберу это «яблоко раздора» себе — чисто, чтоб вы не передрались. А чтоб никому не было обидно — сегодня вечером накрою «поляну» в самом центровом московском ресторане. Будет много водки и мамзелей… Никто не возражает?
Никто не возражал.
Повторяю: такие сходнячки были не слишком часты — только для решения особо важных вопросов. «Текучка» же решалась уровнем ниже — наркоматами республик и регионов.
Позже, с собой на такие посиделки я всегда брал живой магнитофон: обладающего феноменальной памятью «мальчика» Витю из «Осознания-Икс» — могущего не только повторить слово в слово всё услышанное, но и проделать это похожими голосами и даже с нужными интонациями. Брал также младшего сына Клима Крынкина — Филимона, обладающего природным дарованием досуха заипать мозги…
Ой, извините!
Прирождённым талантом переговорщика.
Это, так сказать — моя подрастающая смена на этом поприще.
От донбасских приезжал…
Да, да — сцуко, он!
Никита Сергеевич Хрущёв — до чего же упёртый бычара… Был.
Мы с ним немало копий друг об друга сломали, но добазарились об поставках на Нижегородчину угля, чугуна и стали, взамен на ширпотреб и продукцию машиностроения.
Правда, сперва пришлось подослать к его Ниночке Кухарчук — по-мужски неотразимого Петюню из «Могучей кучки». Который, трахнул эту бандеровку в жо… В особо извращённой форме на камеру — а потом шантажировал, чтоб эта «ночная кукушка» куковала так — как надо куковать.
Ничего личного и никакой мелкой подленькой «мсти» за развенчивание чужого культа личности: бизнес, есть бизнес!
И на нём как на войне — все средства хороши, а неудачник пусть плачет.
От Дальневосточного края приезжал Александр Краснощёков — моё «второе я», вернувшийся туда после фактически восстановления Дальневосточной Республики образца 1920-го года, с её многопартийностью и махровой либерастией. А его функции по управлению моей «промышленно-подпольной империей», разбив на несколько частей, я передал разным заранее подготовленным кадрам.
Ничего, справляются!
Прихватив с собой немного моих денег и десятка два специально отобранных и хорощо вооружённых людей, Александр Краснощёков организовал «Дальзаготтрест» и, вскоре взял под контроль добычу самородного золота, сбор самокопанных дикоросов — вроде папоротника, женьшеня, золотого и моральего корня и, прочих тянь-шаней… Самоловлю дикозверей, вроде усцурийского тигра — из которого ушлые китайцы с их самобытной историей и многомиллионной культурой — делают лекарства от всех случаев жизни.
Естественно, Александр Михайлович — отстёгивал мне «процент», а на сходняках — горой стоял за нижегородских.
От казахов приезжал на «стрелку» кто?
Правильно — Николай Ежов, который действительно оказался карликом, но пока ещё не кровавым… Вернее, недостаточно кровавым на общем фоне собирающихся здесь личностей.
Однако, над его малым ростом смеяться было не принято. Ибо, с ним являлся «шкаф» — ростом как полтора моих, весь в коже, с «Маузером», и…
И с хорошо заметной печатью содомского греха на лице.
Этот «голубок» — наш земляк прошедший курсы секретарей-референтов и, тоже — «кукует» по ночам в правильном направлении.
Добавьте сюда плодотворное сотрудничество по проекту освоения природных богатств Чуйской долины — где уже этим летом был построен целый комплекс добычи и переработки сырья и, вы поймёте — почему у меня с Николаем Ежовым лично и, у Нижегородского Края с Казахской ССР в целом — отношения «вась-вась»!
Дружим юртами, одним словом.
* * *
Мал по малу, шаг за шагом, уже к осени 1926 года, я стал кем-то вроде в этом неком подобии Лорда-канцлера британской Палаты лордов или Председателя нашего Совета Федерации.
К примеру, Ташкент просит у Москвы помощи против своих басмачей… Приехали ребята-узбеки и ко мне. Первым делом, конечно — «поляна» величиной с Аральское море, прямо-таки божественный плов, по-бухарски роскошный халат мне на плечи
