— А где девушка?

— Мы разговариваем. Мне хочется с этой девушкой пойти обратно к фонарю.

— Но там-же одни проститутки?

— А она тоже проститутка. Но она очень хороший человек. Она меня хорошо понимает. Мы одинаково мыслим, судьбы почти одинаковые. Мне хорошо здесь с ней.

— На этом мы останавливаем работу.

После сеанса все помнит. Я ей предложил почитать мою книгу по разумному эгоизму, но она отказалась.

Резюме по сеансу: Ее сон, скорее всего означает соприкосновение с некой частью себя, которую она вытеснила и считает «мертвой». Хотя другие так не считают, они все время настаивают, чтобы она с этим общалась.

Тюрьма на символическом языке означает некую серьезную зависимость (от родителей, от любимого человека, от представлений, идеалов и догм). И освобождение из тюрьмы дает бессознательному посыл, что пора избавляться от всего того багажа, который тяжким бременем висел на ногах и мешал двигаться по жизни. Аня делает это с помощью своих творческих способностей. И в будущем, скорее всего, она с помощью своего творческого потенциала, развивая его, будет становиться все более адаптивной и психологически свободной.

Дорога означает движение по жизни. И хотя у нее дорога на сей раз асфальтированная (что уже хорошо, так как говорит, что бессознательное начало относиться к жизни более позитивно и ему уже она не кажется такой безнадежно грязной и трудной), на ней трещины, огромные ямы и так далее.

Это, конечно же, говорит о том, что бессознательное считает, что в этом мире слишком много преград и опасностей. А побитые фонари говорят о том, что в жизни постоянно существует угроза агрессии от других людей. И невозможность избавиться от этого заставляет ее нервничать, закатывать истерику и биться головой об фонарь. Понятно, что это достаточно стандартная реакция для людей в подобных ситуациях.

Но Аня от этого получает мазохистское удовольствие, что безусловно говорит о том, что некая часть ее страданий в жизни демонстративна и манипулятивна. Но это только небольшая часть — своеобразная защита. Основным состоянием ее души до лечения было ощущение вечной побитости, пере-ломанности всех «костей». В-общем, жернова воспитания очень основательно поработали над ней! И, опять же, мы через образы замечаем, что тенденция выхода из бесконечного круга страданий, которая проявилась на прошлом сеансе, продолжается и усиливается (Там просвет — ближе к утру!)

Символические образы проституток, скорее всего говорят о ее отношении к сексу. Но на данном сеансе мы видим явное движение в этом вопросе в положительную сторону — она принимает помощь, хоть и проститутки, но очень хорошей женщины (хотя я и относилась всегда к сексу как к грязному делу, все-таки это не всегда так — секс может быть и безгрешным!)

6 сеанс

Перед сеансом не просто скованна и подавлена, но и агрессивна. На мой вопрос как она в течение этих суток себя чувствовала, чем занималась, злобно взглянула на меня и спросила: «А зачем вы это спрашиваете?» Я испугался и прекратил расспросы.

— Представьте себе, что вы стоите на берегу реки. (долго молчит)

— Вы видите реку?

— Да.

— Эта та же самая река?

— Нет. И я не хочу о ней говорить вам.

— Хорошо, тогда просто взаимодействуйте с нею. И если вам потом захочется что-то сказать мне — скажите.

— Я на дне… Там все плохо… Не хочу здесь быть!

— Может быть, вы сделаете что-нибудь и всплывете?

— Не могу, у меня на шее петля. Другой ее конец тянется в землю.

— Возьмитесь за веревку обеими руками и вырвите ее из дна.

— Я выплыла на поверхность. И меня несет к водопаду.

— Надо, наверное, прибиться к берегу?

— Там гладкие стены, не за что ухватиться.

— Может быть, вы поднырнете и найдете там — за что зацепиться?

— Меня сбросило с водопада. Теперь можно выйти на берег. Что мне делать теперь?

— А что вам хочется?

— Не знаю.

— Тогда идите вниз по течению — туда, куда течет река.

— Нет, река сразу же впадает в озеро…

— Ну, если река впадает в озеро, то значит, что она из него где-то выходит. Идите — ищите исток.

— Нашла. Мне идти вниз по ней?

— Да.

— Трудно идти, камни на берегу очень скользкие.

— Вы можете подняться вверх и идти по-над рекой.

— Здесь очень много кустов с шипами. Просто заросли какие-то.

— Если трудно пройти, то вы можете попробовать прорубить дорогу.

— Там впереди очень крутой спуск и скала, я могу здесь разбиться!

— Может быть, вы вырубите здесь ступеньки?

— Да, можно. Я спустилась. Это начало реки.

— Но вы ведь шли было вниз по реке?

— Да, но я у истока, не знаю как это получилось.

— Хорошо, что вы видите?

— Это яма грязная, из которой вытекает ручеек. Мне хочется уйти подальше от этойреки.

— Может быть вам хочется что-то сделать?

— Нет!

— Идите куда хочется, и описывайте все, что вы видите на этом пути.

— Там есть дорога. Неровная какая-то дорога. И очень-очень длинная.

— Но ведь главное то, что дорога есть, она обязательно куда-то ведет. И вы можете идти по ней.

— Я иду. Мне постоянно попадается очень высокое существо мужского пола. Я прохожу мимо, а оно появляется впереди буквально через два метра.

— Может быть, это означает, что с ним надо поговорить? Или же оно от вас чего-то хочет?

— Нет! Я не хочу с ним иметь никаких контактов! Но я и не могу уйти с этой дороги — оно стоит передо мной.

— Подумайте: что вы можете сделать в этой ситуации?

— Мне нужно убежать от него.

— Но ведь можно с ним и бороться, если оно вам мешает идти к своей цели?

— Мне это отвратительно! Оно меня раздражает очень сильно.

— Так сделайте же тогда что-нибудь, чтобы оно больше не могло вас преследовать.

— Уговорить его не получается, только физической силой. Он очень сильный, напор очень мощный.

— Но ведь и вы можете быть сильнее его! Найдите в себе эту силу…

— Оно меня сильно раздражает, хочется забить его до смерти. Оно уходит. Но я чувствую, что оно вернется.

— Это не важно! Важно, что вы его победили! И если оно опять вернется, вы будете еще сильнее и победите его быстрее. И навсегда прогоните его.

После сеанса все помнит. Достаточно сильно болит голова. И можно сказать первый раз за время, пока я с нею работал, она сама пошла на контакт и сама мне задала вопрос: «Как вы каждый день с такими вещами можете работать?» Я ей сказал, что не у всех все так плохо в образах и не у всех все