— До встречи.

Гость исчез с порога, и входная дверь закрылась. Гемера, медленно вжав голову в плечи, резко выпрямилась, выдохнув, и прижала букет к себе. Кончики ее ушей заметно покраснели.

Меня посетило плохое предчувствие.

— Я ничего не хочу сказать, но он светлый.

Вздрогнув, сестра резко развернулась и с удивлением посмотрела на меня, словно застигнутая врасплох.

— Ну… у меня есть определенный кредит доверия к светлым, к тому же я не могу не попробовать, не так уж много мужчин уделяют мне внимание. Вдруг это и правда моя судьба, а я его отвергну, даже не попытавшись понять.

— Тебе виднее, конечно, но я умоляю, не давай ему себя поцеловать только потому, что других кандидатов нет.

Лицо Геры стало совершенно пунцовым. Закрывшись от меня цветами, она неловко рассматривала ковер.

— Мне кажется, еще слишком рано думать о поцелуе, я его совершенно не знаю.

— Он тоже тебя не знает, но ему это не помешало подарить будет акаций.

— Как в моих любимых романах. Мы по разные стороны баррикад, и нам предстоит много трудностей на пути к любви.

— Вот было бы замечательно, если бы он думал так же.

Было бы замечательно, если бы он просто думал, я что-то не уверена, что за время в Кадате он кардинально поменял свое отношение к темным и теперь готов лечь грудью на амбразуру, отказавшись от жизни в Целестии. Скорее решил провести время в приятной компании и развлечь себя мимолетным романом.

— Сера, расскажи о нем побольше.

— Еще чего не хватало, не надо меня впутывать в ваши отношения, я тут не при чем и его знаю совсем недолго.

— Но что-то же ты все равно знаешь.

Ну да, конечно, знаю, что он помогал завоевать эту страну и бесит меня каждый раз, когда открывает рот. Интересно, про замужество он ей так же честно будет рассказывать? Мол, хорошо, если твой избранный разрешит тебе и дальше заниматься библиотекой… Насколько тяжелый удар у сестры?

— Лучше ты сама у него все спросишь сегодня вечером, а мне уже давно пора завтракать.

Спустившись с лестницы, я проскочила мимо Геры и, миновав коридор, заглянула на кухню. Как я и ожидала, сладости по большей части уже убрали, выдавав к чаю лишь небольшую порцию, в надежде растянуть запасы как можно дольше, но так было даже лучше. В сочетании со спелыми фруктами и кашей на молоке утро обещало выйти замечательным.

Прогулка по барам прямо с утра затея, конечно, не из самых лучших, но я могла хотя бы выяснить, где именно обитает Ульвар, к тому же на воздухе и почти в одиночестве мне было о чем подумать.

Накинув на плечи кейп с капюшоном, я двинулась от дома к центру, рассчитывая начать с самой простой и знакомой мне области, продвигаясь в последующем к западу и району складов, где обитало немало беженцев из Тирио. Если повезет, то по пути я найду еще пару хороших мест, куда стоило бы заглянуть, наподобие того книжного, где Гани пересекся с Давидом, или посмотрю на знаменитую набережную Каара, с ее странными слепленными в кучу самостроями.

Погода в Кадате оказалась на удивление хороша, снега почти не осталось, на ясном небе не было заметно облаков, а пустынные ранее улочки охотно встречали жителей столицы. Кажется, даже привычный прохладный ветер ненадолго затих, давая насладиться прогулкой, не торопясь скрыться в ближайшем магазинчике или кафе.

Еще немного, и мы как раз дойдем до Дома Печати.

Да, там до сих пор выпускается книга Гекаты.

Как ей это вообще пришло в голову? Написать так много о прошлом и будущем и отдать все это в открытый доступ.

Не совсем открытый. «Легенды и предания» продаются лишь в Кадате, а в Целестию их ввоз, хранение и распространение запрещены. Считается, что книга может сводить с ума, пагубно влиять на читателя и содержит очень много выдумок и клеветы.

Это почему? Их что-то конкретное не устроило?

Светлые часто показываются в невыгодном свете, и прозвища их королей пошли как раз оттуда. В новой редакции Гета даже вписала пару отдельных глав, посвященных деяниям короля бастардов, после чего тираж быстро раскупили, и посыпалось много запросов на отдельное издание посвященное только ему. Слава богам, у дочери не найдется так много времени для подобной похабщины.

Она серьезно расписала, что делал этот король и с кем?

Всего лишь несколько ярких примеров так называемых «подвигов».

Я должна это увидеть.

Софи…

Ну правда, это будет лучший сувенир из Кадата. Я обязана привезти это в Санктум.

Тебя могут наказать.

Мелочи, спрячу получше, и в ворохе платьев ее точно никто не найдет.

Тем не менее, изначально книга не была развлечением, но лишь способом повлиять на людей и предупредить их. В том числе на Лилит и Аван с Каином.

И как? Помогло?

Не мне об этом судить.

Теперь хочется встретиться с Гетой и узнать, что она видит в моем будущем.

Увы, если бы она могла о чем-то предупредить, то она это сделала бы.

Свернув за угол от Дома Печати, я оказалась на узкой улочке, засаженной по бокам кленами.

Впереди из-за голых веток показалась вывеска «Дикий виноградник». Место совсем недалеко от главной площади и располагается в дорогом районе, но, подойдя к нему ближе, я с некоторым отвращением оглядела фасад симпатичного некогда здания. Последняя ночь явно прошла с размахом, у каменных ступенек были разбиты несколько бутылок, старая потемневшая от времени и влаги дверь выглядела неопрятно, мутные стекла закрыты ставнями изнутри, а в стандартном для таких мест кислом аромате пива и вина прослеживались оттенки запаха мокрой псины, они-то мне и подсказывали, что я пришла по адресу.

— … я пил в ее зрачках,

Блаженство дивных чар, желанный яд проклятый!

Из тени лестницы послышался сиплый, неприятный голос, и чья-то фигура подалась вперед, вытянув ко мне грязную ладонь. Недолго думая, я выхватила трость и ударила набалдашником по кисти.

— Если не скроешься, я тебе ее отрежу.

Вскрикнув от боли, незнакомец спрятал руку, снова скрывшись в тени и заворчав.

— Жестокая… но я-то всё о тебе знаю, вижу по глазам.

Не слушая шипение пьянчуги, я стала подниматься по ступенькам к крыльцу.

— О злая Ненависть, ты бочка Данаид,

Куда могучими и красными руками

Без счета ведрами всечасно Месть спешит

Влить крови и реки слез, пролитых мертвецами!

Прикусив губу, я постаралась быстрее открыть дверь и проскользнуть внутрь, но прежде чем она захлопнулась, до меня донеслась еще одна строчка.

— И вновь живут