Рада 10 июня собрала делегатов съезда на Софийской площади, где перед памятником Богдану Хмельницкому был оглашен «Первый универсал», который объявлял Украину «вольной». Говорилось, что Киев «не разрывает с Российским государством», но при этом «украинский народ на своей земле сам имеет право распоряжаться своей жизнью». Основным законодательным органом провозглашался Сейм — народное собрание, а Рада — фактическим правительством. Зачтение писателем Владимиром Кирилловичем Винниченко этого акта на всеукраинском войсковом съезде было встречено «взрывом энтузиазма». А депутат Симон Васильевич Петлюра не преминул отметить: «Центральное правительство осталось глухим к удовлетворению наших требований и Центральная рада для спасения Украины и всей России берет на себя отныне тяжкое бремя»[1628]. 12 июня Грушевский заявил, что теперь украинцы становятся творцами своей жизни.

Ленин откликается 15 июня: «Ни один демократ, не говоря уже о социалисте, не решится отрицать полнейшей законности украинских требований. Ни один демократ не может отрицать права Украины на свободное отделение от России: именно безоговорочное признание этого права одно лишь и дает возможность агитировать за вольный союз украинцев и великороссов, за добровольное соединение в одно государство двух народов… Да здравствует свободный союз вольных крестьян и рабочих вольной Украины с рабочими и крестьянами революционной России»[1629].

Ответом Временного правительства на «Универсал» стало воззвание князя Львова от 16 июня, в котором содержался призыв к «братьям-украинцам» «не отрываться от общей родины, не идти гибельным путем раздробления освобожденной России, не раскалывать общей армии в минуту грозной опасности». Премьер уверял, что правительство «уже начало проводить в жизнь начала культурного самоопределения» и обязуется «прийти к соглашению с общественными демократическими организациями Украины относительно переходных мер, чтобы обеспечить права украинского народа в местном управлении и самоуправлении, в школе, в суде». Сильного впечатления на Центральную раду это не возымело. 23 июня на ее пленуме Грушевский доложил о создании первого украинского правительства — Генерального секретариата во главе с Винниченко. Секретарем по финансам стал профессор экономики Михаил Иванович Туган-Барановский, иностранных дел — историк Сергей Александрович Ефремов, военным — Петлюра. 27 июня Рада решила преподнести центральной власти еще один ценный подарок, постановив созвать в ближайшее время в Киеве съезд всех жаждущих автономии национальностей России.

Временное правительство решило, что настало время отправить своих наиболее авторитетных членов в Киев. «Однако остававшиеся на месте министры к.-д. настояли на том, чтобы никаких окончательных решений в Киеве предпринято не было», — утверждал Милюков. 28 июня туда приехали Терещенко, Церетели и — «частным образом» — Некрасов. 29-го к ним присоединился приехавший с фронта Керенский.

С утра шли переговоры в помещении Центральной рады в Педагогическом музее, с пяти вечера — с Генеральным секретариатом. Хозяева подкрепили свои аргументы парадом своих самочинных воинских сил, которые пошли перед Педагогическим музеем, несмотря на прямой запрет генерала Оверучева. «Парад состоялся, хотя и жидкий; члены Рады Грушевский, Петлюра и другие встречали украинские войска. Министры, в том числе и военный, остались сидеть в помещении Рады. Когда, по окончании парада, Керенский вышел, солдаты встретили его овацией. Вечером, в объединенном заседании всех киевских исполнительных комитетов, Керенский, Церетели и Терещенко произнесли обширные речи и, между прочим, сообщили о достигнутом соглашении с Радой»[1630]. В результате переговоров министры в принципе признали возможность национальной автономии Украины, согласились с созданием украинских воинских частей, но в составе русской армии и с ведома русских властей. Рада, в свою очередь, не настаивала на отделении от России, а ее Генеральный секретариат объявлялся органом Временного правительства[1631].

У кадетов, традиционно выступавших за единую и неделимую», к выработанному тексту появилось множество небезосновательных претензий, которые формулировали и Милюков, и Нольде: «Не говоря уже о том, что постановление узаконивало не существовавшие до сих пор в праве понятия «Украины» и «Рады», юридическое содержание этих терминов оставалось совершенно неопределенным. «Неопределенному множеству русских граждан, живущих на неопределенной территории, — говорит Нольде, — предписывалось подчиниться государственной организации, которую они не выбирали и во власть которой их отдали без всяких серьезных оговорок. Русское правительство не знает даже, кого оно передало в подданство новому политическому образованию… Над этими миллионами русских граждан поставлена власть, внутреннее устройство и компетенция которой внушают полное недоумение».

Второго июля министры вернулись в Петроград и сделали доклад о переговорах на заседании Временного правительства. «Тут же был прочтен заготовленный в Киеве проект правительственного постановления и указано, что текст этот должен быть принят без всяких изменений. Единственная возможная уступка — замена «постановления» — «декларацией», — возмущался Милюков. — …Конечно, кризис разыгрался не из-за одного украинского вопроса. Но решение украинского вопроса «триумвиратом» в Киеве, с нарушением основных положений коалиции, представляло особенно яркое и типичное доказательство невозможности дальнейшего существования коалиции… Признать, без всяких изменений, бесформенную и юридически неграмотную декларацию Терещенко и Церетели они не могли»[1632].

Принятая декларация Временного правительства к Украинской раде не встретила поддержки и со стороны радикалов в Киеве. 3 июля на пленуме УЦР был зачитан «Второй универсал». Грушевский заявил о фактической автономии, Рада была признана законодательным органом, а секретариат — исполнительным. Кадетам ситуация выглядела предельно ясной. «Фанатики украинского движения во главе с проф. Грушевским избрали путь фактического захвата главных позиций… Мы потребовали пересмотра и поставили вопрос о дальнейшем пребывании наших членов в составе коалиции. В доказательство, что мы не возражаем против принципа самоуправления Украины, министры к.-д. внесли в заседание 2 июля наш проект автономии Украины. Голосами кн. Львова и В. Львова к.-д. были оставлены в меньшинстве — и вышли из правительства. Первая коалиция перестала существовать»[1633].