собственные «внутренние дела», о которых ему надо было позаботиться. Ему приходилось подчищать за другими людьми, которым он был чем-то обязан или которые его нанимали. Думаю, что по-настоящему Р. Р. и Детишек связывали наркотики. «События» стали естественным следствием этой связи. В итоге все вышло из-под контроля.

Их стало сильно припекать. Поэтому они решили положить всему «конец». По крайней мере, публично. Но паранойя не утихла. Недоверие привело к кончине Сиссика. В общем, Р. Р. вел очень большую и извращенную игру. Он контролировал деньги, людей и наркотики, и он использовал все это очень расчетливо. Что и вернулось к нему бумерангом. Это все, что я знаю.

Так кем же был Р. Р., которого называли и «Роданом», и «Роем Роджерсом», и который в зашифрованном послании упоминался в одном предложении с «Дэйлом Эвансом»? В письме 1981 года говорилось: «Рой Роджерс и Дэйл Эванс – мои любимые звезды. <…> Мы были самой обычной элитной оккультной группой». «Звезды», «элита». Винни, казалось, писал о важных персонах и индустрии развлечений. Может, речь идет о связи наркотиков, извращений и культовых практик в высших кругах шоу-бизнеса?

Возможно, и так.

Весной 1982 года, когда мы с Майком Цукерманом впервые встретились с Винни в Даннеморе, мы спросили его о Дэйле Эвансе, и Р. Р. Берковиц тогда молчал, так что Винни пришлось держать удар в одиночку.

– Я не могу вспомнить, какое слово там ключевое – «Дэйл» или «Эванс». Так или иначе, он и Рой Роджерс – большие шишки.

– Так что там с Роем Роджерсом – Роданом? Кто он, черт его дери, такой? – спросил Цукерман.

– Его зовут Рой, – ответил Винни. – И живет он в большом особняке на Лонг-Айленде, в городе, название которого состоит из двух слов. Дьявол, я никак не могу вспомнить, что за город, но точно начинается на «С».

– Сэндс-Пойнт? – предположил Цукерман.

Винни задумался.

– Может быть. Но этот парень увлекается всяким странным дерьмом с плетями, цепями и прочей извращенной фигней.

– Как его фамилия? – тихо спросил я.

В комнате для свиданий было немноголюдно, и мы с Цукерманом специально оделись как можно проще, чтобы не отличаться от уличных приятелей Винни. Приехав поговорить с ним, мы не хотели привлекать к себе лишнего внимания. Серьезные вопросы мы задавали с расслабленными улыбками.

– Проклятье, что-то вроде Родана, или Рудина, или Родена, – произнес Винни, прижимая ко лбу большой и указательный пальцы. Происходящее его явно напрягало, и временами это становилось особенно заметно. – Извините, я слегка нервничаю. Но этот парень выбил дерьмо из какой-то актрисы и снял все на видео. В особняке. Берковиц однажды был у него дома – и в Майноте тоже был.

– Значит, он все-таки ездил в Майнот, – пробормотал я. – Он намекал на это. И у нас там была девушка, которая его опознала.

– Ага, – кивнул Винни. – Но я думал, ты и без нас это знал – он думал, что ты знал. Ты много чего знаешь, но даже от тебя это дерьмо ускользнуло, да?

– Без сомнений. Поэтому мы и здесь. Но мы знаем достаточно, чтобы понять, вешаешь ли ты нам лапшу, – не забывай об этом.

– Тебе не обязательно играть со мной в мистера окружного прокурора, – сказал Винни. – Не хочешь просто послушать, чтобы потом утереть нос этим ублюдкам в Нью-Йорке? Это они все испортили, не я. Лучше бы ты беспокоился, что они там тебе вешают, а не я. Хотел бы навешать лапши, позвал бы какого-нибудь репортера, который ни в чем не разбирается, – зачем мне с тобой-то связываться, бога ради? – Винни выглядел раздраженным.

– Так что там с этим денежным мешком с Лонг-Айленда? – вмешался Цукерман, позеленевший от первого же глотка кофе из торгового автомата Даннеморы. – Берковиц однажды был у него дома?

– Ага. Этот парень проводил кучу вечеринок для всяких кретинов. Наркоманов, байкеров, больших шишек. Сомневаюсь, что он знал имя Берковица. Я к тому, что у этого придурка вечно паслась масса людей.

– Так почему же Берковиц там оказался?

– Из-за связей с культом и всего остального. Не знаю, с кем он туда ходил, но он точно был на одной из тамошних больших вечеринок.

– А что с кассетой с Московиц? – спросил я.

– Запись сделали для Родана. Сиссик [Сисман], какой-то Микки и кто-то еще. Камаро тоже был там в ту ночь. Снимал то ли Микки, то ли Сиссик – насколько я понял, это был все же Микки.

– Ладно, но как звали того главного парня?

– Рой как-то там… Родан. Что-то похожее на это кодовое имя.

Весь день мы то и дело возвращались к Родану, но Винни так и не смог вспомнить настоящее имя. На обратном пути в аэропорт мы с Цукерманом перебирали вслух возможные имена. Внезапно нас обоих осенило.

– Рой Рэдин! – одновременно вскричали мы.

– И это Саутгемптон, а не Сэндс-Пойнт, – сказал я. – Гребаный Винни не только не вспомнил название места, но и решил, что оно состоит из двух слов. А еще говорил: «Точно начинается на „С“». Черт, он слишком давно сидит там. Но это и правда звучит как два слова.

– Ага, – ответил Цукерман. – И последнюю стрельбу на дискотеке Берковиц якобы планировал именно в Саутгемптоне.

– Так и есть. Проклятье! А слона-то мы и не заметили. Держу пари, в том письме была намеренная подсказка. И с Роданом все верно – это долбаный Рой Рэдин.

– У него там вроде произошла какая-то история с актрисой пару лет назад, – вспомнил Цукерман. – Кажется, ее звали Мелони Хэллер. Снималась в сериале «Добро пожаловать назад, Коттер» или типа того. Она заявила, что ее накачали наркотиками, раздели, изнасиловали и засняли все на видео во время оргии на выходных в доме Рэдина.

– Угу, теперь я это вспомнил. Они еще посадили ее на поезд до Нью-Йорка, в полной отключке, а пассажиры поезда вызвали копов.

– Плети, связывание и видеозаписи, – ухмыльнулся Цукерман. – Упоминание видеосъемки тебе особенно нравится, да?

– Да, черт возьми. Это фетиш Рэдина. Точно как с убийством Стейси. Я имею в виду, что в этом случае есть обстоятельства, которые можно было бы объяснить присутствием там камеры. Думаю, пленка действительно существует, но найти ее – та еще задача. Вспомни, что получил Сисман за свой повышенный интерес к ней.

– Возможно, это видео предназначалось для частной коллекции Рэдина, – сказал Цукерман. – Но если бы ты вдруг решил продать парочку копий своим богатеньким приятелям – как думаешь, сколько бы стоила запись самого известного убийства Сына Сэма?

– Минимум пятьдесят кусков за копию, – предположил я. – Но знаешь, это ведь как