и от изначальной игривости там и следа не осталось. — Моя задача сейчас — провести церемонию, после которой ни у кого больше не будет сомнений, что Яра свой выбор сделала. И что недалёк тот час, когда у неё появятся дети. Официально признанные мною уже сегодня, авансом. Это — пощёчина всяким недоброжелателям и гарантия людям надёжным, что династия стабильна. А что до романтики… Романтику вы всегда сами сможете напридумывать в своих молодых головах, это уже не вопрос выживания Королевского Дома, а значит, и не мой вопрос. Согласись, я предельно откровенна с тобой?

— Даже слишком, Моя Королева.

— Ничего. Тебе незачем говорить всякие благоглупости. С тобой — только по делу и только правду. Мне нужен ты. Мне нужна адекватная дочь, способная оценить перспективы — твои и политической ситуации, и использовать их. Мне нужен внук. Это мои карты, которые я открываю перед тобой. Цени! Никто кроме меня не станет так обнажать суть политики, потому что я — самый близкий человек для этой пигалицы. И очень надеюсь в перспективе стать близким человеком и для тебя… Меч Республики.

Немного помолчали. Яра подходила всё ближе. Не иначе, но именно это обстоятельство заставило Милославу вновь с серьёзной шарманки перейти на игривую. Знатно её так сегодня кидает!

— А я сегодня, вдосталь насмотревшись на молодых, уединюсь ночью со своим лучшим любовником и сама постараюсь вспомнить молодость. И о тебе тоже буду думать, Леон! Надеюсь, и ты про меня вспомнишь… когда будешь с дочерью.

Странные ощущения возникали в душе после этих слов Королевы. Перед глазами почему-то пронеслись все те случаи, когда мои женщины вынуждены были вместо нормального секса со мной оставаться наедине с республиканскими игрушками. О чём они тогда думали? Что чувствовали? Действительно ли думали обо мне, или чувственная машинерия вытравливала из их прелестных головок все посторонние мысли, не относящиеся… к процессу? Или просто брали и представляли там меня — благо, моих эмообразов бродит по Республике предостаточно. Кстати, благодаря самым близким мне женщинам — Валери и кошкам стаи, — что само по себе намекает на нечто большее, чем просто хулиганские побуждения. А не стремились ли они тем самым помочь другим, кто хотел бы получить толику моего внимания, но не может это сделать по каким-то объективным причинам? Как, например, вынужденная удалённость от объекта желания или его… занятость другой?

Вот уж задала мне Королева задачу — всем задачам задачу. И ведь реально буду о ней вспоминать! Слишком много времени мы провели вместе, слишком много касались друг друга и слишком много успели навыдумывать. Воображение ведь штука такая, она часто работает сама по себе, от одного лишь внешнего раздражителя. Тем более, и причин запрещать себе думать о Милославе не было. Надо будет только с Ярой этот момент обсудить. Она ведь не слепая, прекрасно видит отношение ко мне своей матери. Да чего там, во время прошлого совместного разговора Королева и не думала скрывать своих намерений и повадок! Так что Принцесса всё знает и всё понимает. Важно только развеять её сомнения. Может, и она сможет развеять мои…

В этот момент Ярослава наконец «доплыла» до матери. Остановилась точно напротив меня. Несколько секунд изучала задумчивым взглядом, эдак оценивающе меряя вдоль и поперёк. И, явно что-то решив, вдруг подалась вперёд. Обхватила шею кольцом совсем не по-женски сильных рук. Прижалась вся — эмоционально, даже жадно. Точно хотела ощутить всего меня в ответ. И ощутила! Уж я-то и подавно не стал межеваться. Накрыл покатые бёдра ладонями, притиснул к себе, зарылся в ворох необычных, точно живых, косичек, которые в ответ сами начали тереться о мою щёку и шею, дразня и соблазняя.

— Ты чудо как хороша, Яра! Пока плыла по залу, не мог отвести глаз. Удивительная причёска, будоражащий воображение сарафан, раздевающие взгляды других мужчин… Но главное — потрясающе стройные и сильные ножки. Так и цеплялся взглядом, никак не мог соскользнуть!

— Ножки, говоришь?.. — задумчиво промурчала эта пигалица дразнящим шёпотом, обдав шею горячим дыханием. — Любишь их, когда не тростинками, с силой и гибкостью?.. А не потому ли, что любишь, когда сдавливают ими?

«Любит, любит! — возник в ухе голосок бессовестно вклинившейся в разговор Эйди. — Ещё как любит! Особенно когда осёдлывают и стреноживают. А, кот?.. Что, раскусила тебя принцесска?..»

— Глупо отрицать очевидное. С твоим темпераментом эти ножки сулят мне погибель.

— Не волнуйся, мой рыцарь, — Принцесса и не думала сбавлять градус игры, отлично ощущая низом живота всю степень моего отклика на её слова. — Я — не кошка. Буду ими обнимать, как ты хочешь. И когда на тебе буду, и когда ты сверху окажешься. Так обниму — ещё потом просить будешь.

— Не сомневаюсь в тебе, красотка. Обещаю: ни на секунду не пожалеешь в постели, что со мной пошла. В следующий раз позволю и тебе оторваться как следует… Извини, в прошлый раз никак не мог с собой совладать, так и хотелось прижать покрепче.

— Ничего страшного. Постель — это тоже своего рода татами, а ты — мой наставник и… противник в одном лице.

— И первая заповедь этого «боя» — делай не то, что хочется самой, а то, что хочет партнёр. Если оба будут действовать по этому принципу — это такое нереальное единение, такой рай на земле…

— А ты будешь — действовать по этому принципу?.. — с игривой искоркой в словах Яра не удержалась, укусила меня за мочку уха.

— Да, — голос даже в шёпоте сорвался на хрипотцу, и эта бестия победно вскинулась. Довела меня до белого каления. Как и хотела.

Вот, оказывается, каков был её коварный план! Для того и устроила этот променад по залу. Для того и затеяла весь этот провоцирующий разговор. Для того и прижалась сразу, не дожидаясь начала игры Королевы. Воистину, дочь, достойная своей венценосной матери!

Не знаю, как бы я пережил новый виток словесной игры — тем более что сопровождалась она вполне определёнными жестами и движениями, от которых впору было на луну выть. Помощь пришла, откуда уже не ждал. Королева, до того с благостным интересом взиравшая на наше воссоединение, посчитала нужным вмешаться.