— Гедимин Кет, механик базы «Волчья речка»… — «Шерман» за спиной говорил вполголоса, но сармат хорошо его слышал. — Неблагонадёжность, предельное неуважение к законам Атлантиса, провокации, дерзкое поведение и несколько недоказанных диверсий. Пару лет назад, кусок слизи, тебя пристрелили бы на месте. Но господин президент считает необходимым сохранять таже такие никчёмные жизни. Любая кирка и лопата полезнее и ценнее тебя, теск, но считается, что ты тоже нужен. Мэр Моранси разрешил дать тебе ещё один шанс. Мы переведём тебя в строгий карцер и посмотрим, на сколько часов хватит твоей наглости.

Снаружи разгорался рассвет, серое небо слегка порыжело по краям, напомнив Гедимину виденные в сети фотографии Марса. Роботы-уборщики ползали по улицам, смывая следы недавнего дождя и поглощая опавшие листья. Гедимина вели к обогатительному комбинату, и проходящие мимо охранники и немногочисленные сарматы оглядывались на него с удивлением и опаской.

— Меня пристрелили бы за проверку электрокабеля? — Гедимин хотел пожать плечами, но «броненосцы» держали его слишком крепко. Его толкнули в спину.

— Пошёл!

«Не верят. Странно,» — подумал сармат, сворачивая вместе с сопровождающими к проходной комбината. «Наверное, легенда не очень достоверная. Надо было лучше её продумать.»

Над комбинатом взвыла сирена, и Гедимин вздрогнул и напрягся — этот звук напомнил ему сигналы тревоги. Из проходной во двор, подгоняемые охраной и сторожевыми роботами, выбирались сарматы. Выгнали не всех — тех, кто, прийдя на работу, не успел разойтись по дальним помещениям, куда люди заходить боялись — но Гедимину показалось, что вышел весь комбинат. Он поискал взглядом знакомые лица и увидел в дальних рядах Хольгера. Сармат-инженер смотрел на него и растерянно мигал.

— Поселенцы Ураниум-Сити! — «Шерман» положил тяжёлую «лапу» на макушку Гедимина. — Этот сармат — механик с ремонтной базы по имени Гедимин Кет, внесённый во все красные списки. Любой, кто не совсем туп, сделал бы выводы и начал уважать законы. Но только не он. Вчера он был схвачен во время диверсии. Он пытался перерезать силовой кабель на первой стрит. Мэр Моранси распорядился о сохранении его жизни. Гедимин Кет будет первым сарматом, помещённым на трое суток в строгий карцер. По истечении этого срока мы позволим всем желающим поговорить с ним. Если и это не привьёт вам уважение к законам Атлантиса — начнутся расстрелы. Все меня слышали?

Никто не издал ни звука. Гедимин видел, как темнеют и сходятся в узкие щели глаза Хольгера — впрочем, долго сарматам переглядываться не дали. Ремонтника снова толкнули в спину, и две минуты спустя он стоял перед глухой бронированной дверью. По высоте она больше подходила для человека — сармат мог бы войти в неё, только сильно нагнувшись.

— Снимай комбинезон, — приказал «Шерман». — Медленно и без фокусов! Вы, двое, следите за ним!

— У меня и так ничего нет, — буркнул Гедимин. — Зачем у меня отняли бумагу и ручку? Они не взрываются.

Удар стальной «клешни» швырнул его лицом в стену, и сармат еле успел подставить руки.

— Делай, что сказано!

Дверь открылась; беглым взглядом ремонтник оценил её толщину и прочность — вышибить её было бы непросто даже из ручного ракетомёта. Сармата втолкнули внутрь, и он едва не налетел на дальнюю стену. Между ней и порогом было всего два метра, и два — от стены до стены. Макушка Гедимина коснулась потолка, едва он выпрямился. Три стены и дверь, узкие щели для вентиляции под потолком, ни светильников, ни подстилки на полу, — холодная гладкая ниша.

— Завтра утром получишь еду и воду, — сказал «Шерман», отходя от двери и подавая знак охранникам. — Выйдешь через трое суток. Закрывайте!

Дверь захлопнулась с гулким лязгом; он затих, и больше Гедимин не слышал ничего — ни звука закрывающихся засовов, ни писка сигнализации. Он налёг на створку — она не шелохнулась. «Изоляция,» — Гедимин на ощупь нашёл, где дверь примыкает к стене, попытался просунуть туда хотя бы ноготь — ничего не вышло. Тишина была полной — собственное дыхание казалось непривычно громким. Сармат провёл рукой по стене — обычно он мог нащупать, где именно лежат отопительные пластины, но здесь температура была одинаковой сверху донизу. «Занятно,» — ощупав оставшиеся стены, Гедимин сел на пол. «В чём смысл этого… наказания?»

Он рассчитывал постепенно привыкнуть к темноте, но глаза по-прежнему ничего не улавливали — похоже, ни один фотон сюда не проникал. Впрочем, от света пользы было бы немного, — как сармат ни шарил по углам, он не нашёл ничего, чем можно было бы оставить на стене след или провернуть один из винтов на двери. Посидев немного в неподвижности, он снова подошёл к створке и тщательно её ощупал. Винты, утопленные в металл и залитые сверху слоем фрила, сидели в резьбе плотно, и ни один не удавалось зажать в пальцах. Гедимин попытался сдвинуть винт ногтем, но после третьей попытки оставил его в покое и снова сел на пол.

«Довольно скучное место,» — подумал он. «Надо сосредоточиться на чём-нибудь дельном. Итак, подключиться к электросети у меня не вышло. Повторять, очевидно, не стоит…»

Полезные мысли упорно не шли в голову — отметая вариант за вариантом, Гедимин досадливо морщился. Если не думать о собственном реакторе и подобных сооружениях — а пока к ним соваться не стоило — оставался один способ. «Не знаю даже, что проще — добыть такой генератор или собрать самому,» — думал он, глядя в темноту. Нужные чертежи так и плавали перед глазами — протяни руку, и дотронешься… «Плутоний — нереально, однако если подумать о стронции…»

Оборвав цепочку мыслей, он прислушался. Это был не стук сердца, не шипение воздуха, выходящего из лёгких, — что-то тихо, но настойчиво скрежетало за стеной. Гедимин прижался к ней, вслушиваясь, и скрежет сместился на десяток сантиметров в сторону. Из-за противоположной стены послышался шорох и тут же затих. «Что-то движется сюда?» — сармат удивлённо мигнул, повернулся к щелям вентиляции — звук исходил не оттуда.

«Странно,» — Гедимин вернулся на прежнее место и усилием воли вернул мысли в прежнее русло. «Если не торопиться, то можно обойтись аккумулятором от глайдера. Но тогда нужен другой нагревающий элемент. То, что можно достать из стены, не