– Катафрактарии – это закованные в тяжелую броню всадники, – терпеливо объяснил незнакомец и кивнул на зверя: – Свежевать будем?

Радослава фыркнула:

– Свежуй, если тебе надо…

– Да я б освежевал. – Парень присел на корточки. – Просто думал, что вы мне поможете.

– Конечно, поможем! – Твор незаметно погрозил кулаком сестре. – У меня и нож имеется. Острый.

– Ну, тогда за дело… Чего зря стоять?

– И то правда…

Твор с незнакомцем ловко сняли с убитого зверя шкуру и вырезали лучшие куски мяса – больше было не унести, хотя жаль – сожрут волки да лисы. Радослава не выдержала и тоже принялась помогать, ловко раскладывая на снегу только что отрезанное мясо.

– Куда понесем? – вытирая о снег окровавленные руки, осведомился Твор. – В твое селение?

– Нет здесь поблизости никакого селения, – усмехнулся парень.

– Как нет? – воскликнула Радослава. – А род куницы?

– Куницы? – Незнакомец присвистнул. – Эвон вас откуда занесло… Куницы в шести днях пути на восход отсюда.

– В шести днях? – одновременно ахнули беглецы. – Однако далеко ж мы забрались.

– Так вам к куницам надо?

– Да теперь и не знаю, – развел руками Твор.

– К куницам, к куницам, – перебила его Радослава. Так и не уходил из ее сердца кудрявый красавец Ардагаст.

– Жаль, что нельзя предупредить куниц… – тихо, себе под нос, произнес Твор.

Радослава не обратила на его слова внимания, чего нельзя было сказать о незнакомце.

– Почему нельзя? – Он пожал плечами. – Здесь бывают их охотники, правда, не часто. Но я знаю их заимку, так что сообщим все, что ты хочешь.

– Как же мы сообщим, – резонно усомнился Твор, – если, ты говоришь, они там нечасто бывают. Что, будем их дожидаться?

– Не будем мы никого дожидаться, – покачал головой парень. – Просто оставим записку.

– Что?! – это уже воскликнули брат с сестрою.

– Записку… Ну, буквицами на бересте.

– Так ты грамотей?! – Удивлению беглецов не было предела.

– Я – нет, – скромно потупился незнакомец. – Вот есть у меня дружок, Порубор, так тот грамотей, а я так, и говорить стыдно… Однако уже темнеет. Приглашаю вас к себе в гости, пойдете?

– Конечно, пойдем, – кивнул Твор, не дожидаясь согласия сестрицы. Та, впрочем, не перечила.

– Вот и славно, – обрадовался парень. – Поможете донести шкуру и мясо. А ты… – он подошел ближе к Твору, – расскажешь мне со всем прилежанием, что там произошло с куницами и о чем надобно их предупредить.

– А, расскажу, махнул рукой отрок. – И не только про куниц… По всему видать, ты человек хороший.

– А вот твоя девушка, похоже, так не считает. – Незнакомец покосился на отошедшую в сторону Радославу.

– Девушка? – улыбнулся Твор. – Это не девушка, это моя сестрица.

Охотничья заимка Вятши – так звали незнакомца – оказалась весьма просторной и великолепно замаскированной старым, почерневшим от времени буреломом. Не знать – так и, находясь в нескольких шагах, ни за что не скажешь, что здесь, рядом, человеческое жилье.

– Располагайтесь. – Вятша кивнул на широкие лавки и чисто выметенный пол из толстых дубовых досок, – видно было, что заимка выстроена на совесть. Бревна ошкуренные, светлые, камни в очаге как на подбор – ровные, круглые.

– Ты, Радослава, пока разжигай очаг, – Вятша показал на аккуратно сложенные в углу дрова, – а мы с Твором развесим часть мяса на старом дубе, потом подкоптим, будет время. Отдохнете у меня малость, а уж потом – ступайте хоть к куницам, хоть в Киев-град.

– В Киев?! Так до него ж добираться – ноги стопчешь.

– А чего до него добираться? Там, за рощей, река. Спустил лодку – и через Любеч до самого Киева. – Вятша расхохотался.

Вообще, как заметила Радослава, их спаситель оказался человеком странным. Вроде охотник, но по ночам что-то аккуратно записывает на толстый пергамент маленькими буквицами. Что? Недавно расспрашивал Твора о знакомых ему селениях – что там да как? Какие там реки да озера, да проходимы ли для ладей? А для маленьких лодок? Все сказанное зарисовал, изобразил на пергаменте, а Твор – вот простой-то! – все не унимался, рассказывал, хотелось ему выглядеть бывалым человеком. Вятша слушал не перебивая, очень уж заинтересовал его Чернобог и другие волхвы.

– Значит, с осени Чернобог начинает требовать в жертву все больше людей? Так-так… А другие? Как говоришь, зовут их?

– Колимог и Кувор, – повторил отрок.

– Колимог стар, а Кувор – как квашня, толстый?

– Точно так! Да ты их знавал, что ли?

– Было дело, – уклонился Вятша от прямого ответа.

А утром вместе с Твором ушел к заимке куниц.

Глава 3

Полюдье

Самое мощное государство на поверку оказывается слабым, трухлявым. Его разъедают носители государственности… Чуть ослабнет власть – назначенный воевода начинает вести себя как независимый князь.

Егор Гайдар. «Государство и эволюция»

Март 868 г. Земли радимичей

Твор с сестрой пробыли в заимке у Вятши около недели и, заскучав, засобирались обратно. Не в свой, конечно, род – там они теперь были изгоями, – к куницам. Там-то, как вслух размышляла Радослава, их примут с радостью. Да и как не принять? Всем нужны рабочие руки, тем более весна! пахота да сев скоро – а уж беглецы ко всякому труду привычны. Вон как ловко Радослава выскребла медвежью шкуру – любо-дорого смотреть.

– Так забирайте ее себе, – расщедрился Вятша.

Твор обрадовался, шкура – вещь в хозяйстве полезная – и спать тепло, и полушубок сшить можно. А Радослава только пожала равнодушно плечами, мол, хочешь, так подари, чего уж. Спросила только:

– Ты нам дорогу обратно покажешь?

Вятша загадочно улыбнулся.

– Дорога перед вами будет, и пойдете вы не одни.

– Как это – «не одни»? – вскинула брови девушка. – Это кто ж еще-то с нами в глухолесье попрется, ты, что ли?

– Возможно, и я, – снова улыбнулся Вятша. – А может, и кто другой.

Странный парень! Радославе ну никак не понятный. Твору – то что, ему и понимать ничего не надо, новый приятель – охотник отличный и, видно, неплохой воин, научил уже отрока разным воинским штукам. Как стрелять в закованного в железо катафрактария из тугого лука, как прятаться в лесах и в степи, как уходить от погони… О многом рассказывал Вятша Твору, когда они вместе уходили с утра на охоту. Радослава тем временем прибиралась в заимке: выскоблила скреблом пол, посуду – деревянные миски-плошки – всю заново перемыла, прокоптила еще раз медвежатину, водицы с реки принесла – зачерпнула кадкой из проруби, ох и широка река – речища! Вятша говорит, Днепр-батюшка у самого Киева куда как шире. Девушка не поверила – куда уж шире-то?