В 14 часов на Октябрьской площади должен был состояться общемосковский митинг в поддержку Верховного Совета и Съезда, разрешенный Моссоветом. К началу митинга площадь была блокирована подразделениями МВД. На митинг собралось несколько десятков тысяч человек. Провокаторам – одетым в гражданское сотрудникам МВД, руководимым, по-видимому, «иностранными специалистами», – удалось направить толпу численностью 1000–1500 человек на прорыв умышленно ослабленного оцепления, стоявшего на Крымском мосту. Толпа, увлекая за собой основную массу манифестантов, двинулась по Садовому кольцу. Эту массу демонстрантов я встретил уже на Смоленской площади. Здесь также были сосредоточены большие силы милиции и ОМОНа, построенные в несколько плотных шеренг. Садовое кольцо перегораживали сомкнутые ряды автобусов и тяжелых грузовиков.

Очевидно, что здесь была установлена одна из главных линий обороны от демонстрантов, двигавшихся с Октябрьской площади. Однако, как я понял уже через несколько минут, руководители милиции и ОМОНа не предприняли попыток остановить здесь демонстрацию, а, напротив, как я видел сам, специально заманивали демонстрантов в ловушку. Так как до приближения колонн демонстрантов я стоял на той стороне, где заняли оборону милиция и ОМОН, я лично слышал, как по милицейской рации неоднократно раздавался приказ: «Снимайте посты, отходите в переулки».

Я видел, как милиция и ОМОН в основном организованно снимали оцепление и уходили.

Здесь я присоединился к демонстрантам и вместе с ними беспрепятственно дошел до здания мэрии (нигде уже не было ни одного милиционера). Только в отдельных случаях какие-то личности курочили не успевшие уехать милицейские машины. Отдельные попытки устроить самосуд над милицейскими сразу же пресекались демонстрантами, в абсолютном большинстве своем настроенными мирно и желавшими только справедливости в восстановлении законного правопорядка в стране.

Около 15.30 от здания мэрии и высотного дома напротив по демонстрантам началась стрельба из автоматов. Открыли огонь снайперы Коржакова. Когда начиналась стрельба, демонстранты и я, конечно, ложились на асфальт и медленно отползали в противоположную сторону проспекта. Свидетельствую, что со стороны демонстрантов не было ни одного выстрела. Обстрел безоружных демонстрантов, по замыслу Куликова, должен был стать поводом для захвата Белого Дома: от мэрии на безоружных людей пошли в атаку автоматчики МВД. Мы увидели первых убитых и раненых (как впоследствии было установлено, возле мэрии было убито 7, ранено 34 человека).

К этому времени на московские улицы в окрестностях Белого Дома собралось, по разным оценкам, от 300 до 500 тысяч человек. Чувствовался высокий духовный подъем и вера в правоту и справедливость своего дела. В плотной людской массе своих потерь мы еще не ощущали. Многими руководило какое-то особое чувство – во что бы то ни стало завершить начатое дело. На это психологическое чувство, видимо, и рассчитывали руководители заговора, консультируемые «иностранными специалистами».

Отогнав демонстрантов от мэрии, милиция и ОМОН открыли проход к Белому Дому, организованно сняв оцепление и отведя его, судя по всему, на заранее подготовленные позиции.

Колонны демонстрантов беспрепятственно подошли к Белому Дому, где начался митинг, на котором преобладали ликующие нотки победы.

Когда демонстранты разблокировали Белый Дом и соединились с его защитниками, многие плакали от радости и счастья, целовали и поздравляли друг друга. Большинству казалось, что пришла победа и в столице установится новая власть, отвечающая интересам русского народа. Священники устроили торжественный молебен. Православные истово молились, стоя на коленях.

Призыв Руцкого идти на захват мэрии был поддержан большинством присутствующих, уверенных, что власть в стране вырвана из рук заговорщиков и передана в законные руки.

Примерно в 16.30 толпы демонстрантов, многие тысячи безоружных людей, двинулись к мэрии. Настроены они были мирно и великодушно, скандируя в сторону милиции и ОМОНа: «Переходите к нам!» – и некоторые действительно переходили. Со слезами на глазах демонстранты братались с солдатами. Запомнились взволнованные слова одного из них: «Пусть он будет проклят, этот Ельцин, превративший мою семью в нищих». Помню обнимавшего меня солдата из дивизии Дзержинского, шептавшего: «Я верю, что все будет хорошо».

Засевшие в мэрии вооруженные люди, одетые в незнакомую для нас форму, то ли боевики Гусинского, то ли «бейтаровцы», обстреляли демонстрантов и бежали через задние двери. Охрану здания от мародеров установил отряд Баркашова. В ответ на попытки провокаторов бить стекла в мэрии демонстранты кричали: «Немедленно прекратите, это не наше!» Как и в предыдущих случаях и милиция, и ОМОН организованно отошли. «Взяв» мэрию, демонстранты с ликованием вернулись к Белому Дому, где продолжался митинг.

Организованно отошедший от мэрии ОМОН оставил возле мэрии несколько грузовиков для перевозки личного состава с заполненными бензобаками, а главное – с ключами от зажигания. В автобусе омоновцы «забыли» гранатомет. Позднее выяснилось, что эта забывчивость была запланирована генералом Куликовым и его «иностранными специалистами», чтобы спровоцировать перемещение части манифестантов к телецентру «Останкино». Невольно подыгрывая, Руцкой призвал молодежь «брать Останкино». Я был свидетелем этого призыва, и он меня очень удивил. В первую машину сели генерал Макашов и десять людей, вооруженных автоматами с укороченными стволами, взяли с собой и «забытый» омоновцами гранатомет. Больше вооруженных людей не было. На кузов машин взбирались просто люди из толпы, безоружные. В основном молодые мужчины, но вижу и бородатых стариков, и даже несколько девушек. Одна в «трофейной» милицейской фуражке, явно кокетничает. В некоторые машины залезают даже иностранцы с фотоаппаратурой, возможно, журналисты (?). В одну из машин забираюсь и я с товарищем. Машина забита до отказа. Некоторые сидят друг у друга на коленях. Но все довольны. Ликуют.

Пока ехали, я еще раз убедился в миролюбии тех, кто собрался «брать Останкино». Около меня несколько молодых парней, человек с бородой (кандидат технических наук), рабочий-слесарь, сотрудник какой-то редакции. Кто-то раздает домашние бутерброды и пирожки. Разговор о будущем: «Президент Руцкой, народное правительство. Лужкова, Гайдара, Бурбулиса под суд. Создать комиссию по расследованию деятельности бывших ельцинских министров».

Мужчина средних лет, инженер: «Стою за будущее детей. Не хочу, чтобы мой сын был прислужником, а дочь наложницей у иностранцев». Девушка в милицейской фуражке: «Сегодня программу «Итоги» будет вести не противный Киселев, а Невзоров». Бородатый кандидат наук: «Когда нас соберется много, они сами откроют нам двери». Никто из них не хотел проливать кровь. Колонна машин беспрепятственно прошла по всей Москве. Не было сделано ни одной попытки ее остановить.

Возле Останкина толпились люди, но было их сравнительно немного, думаю, не более 1000–1500 человек, среди