9. Отказ от теоретического ее (т.е. психологии. – В.П.) обоснования как от ненужного балласта и «философского тумана» (54).

1. Всякая вещь имеет определенный образ, очертание (117)

2. Умственный, или мысленный образ, или представление внешнего объекта есть: самоотнесение вещи или субъекта, или его самосознание, интеллигенция, когда субъект отождествляет себя с собою, как раздельно-едино слитого, с одной стороны, и, с другой стороны, себя как раздельно-едино и осмысленно слитого с иным, так что раздельно-осмысленно познающий себя субъект различает иное в отношении себя, и это иное является для него, как иное, раздельным и внешним объектом (98); вывод и толкование этой формулы (97 – 98).

3. Сущий смысл и не-сущее бессмыслие взаимоопределяют друг друга и дают определенный образ в результате такого взаимоопределения. Сущее и не-сущее взаимоопределены в образе (80). Определение сущего начинается с той поры, как только свет смысла и тьма бессмыслия вступят во взаимоотношение, точнее, во взаимоопределение. Тогда получится некий вид, или идея, некий образ, представляющий собою разделение абсолютного света на те или другие оформления. Случиться это может только потому, что в абсолютном свете смысла одно делается более, другое – менее осмысленным. В свете рождаются некоторые определенные образы. Вот эти образы света-смысла мы и изучаем (78 – 79).

4. Не признавая независимой деятельности тьмы, мы нарушаем самую систему взаимоопределения, т.е. отказываемся анализировать самый образ как образ; свет и тьма, именно для того, чтобы во взаимоопределенном образе быть так-то и так-то определенными, должны оставаться абсолютным светом и абсолютной тьмой, без какого бы то ни было оформления и определения (79 – 80). Ощущающая энергема есть еще более внутреннее преодоление меона. Образ взаимоопределения смысла и меона напрягается здесь до той степени, что он уже начинает ощущать себя, в то время как раньше в нем был лишь тот смысл, который не знал сам себя, который забыл себя и превратился во внешнее, иное самому себе (90).

5. Ноэма сведется к восприятию, вернее, к воспринимаемому эйдосу, т.е. будет знать в своих словах уже не «образ образа», т.е. не осознание значения звуков, но только самые звуки (188); различается образ предмета от самого образного предмета (67); образ и очертание, эйдос (129); смысловой образ (186); смысловой образ данной вещи – эйдос (187). Чтобы световой образ существовал, необходимо, чтобы в свете участвовала тьма. Однако, в световом образе не может быть только тот свет, который через участие тьмы является определенно-оформленным. Как свет в образе, он – во взаимоопределении со тьмою, но, чтобы быть таким, он должен быть, прежде всего, сам по себе; один образ тогда несоизмерим с другим (79); расчлененный образ (130); образ самого звука (179 – 180, 222); «образ образа» (180).

6. Чем сильнее проявлена эта тайна, тем символичнее рождающийся образ (123).

7. Пробиваясь к предмету, мы исключаем из ноэмы момент не-предметного и вне-предметного различия, момент вне-предметной многообразности, момент меональный (74 – 75).

8. Образы ведь суть не больше, как осознанные восприятия (100); образное представление (98 – 100).

9. Есть энергема образного представления и есть психический акт образного представления, т.е. то или другое единство текучих качеств образного представления (191).

10. Прообраз логоса понятийного (137).

1. Сущность – образец для энергии, энергия – для потенции, или логоса (159). Сущностный логос есть образец и потенция логоса меонального (157); образом и основной структурой каждого диалектического перехода является диалектика «одного» и его «иного» (159 – 160).

2. Нужно, чтобы интуитивно-эйдетически-диалектически непосредственная цельность и как бы картинность служила все время образцом, парадейгмой для всякой оформляющейся вещи (130 – 131).

1. Язык есть предметное обстояние бытия, и обстояние смысловое, точнее – выразительное, и еще точнее – символическое (114).

2. Ноэма превращается в экстатическое сверх-умное обстояние (189).

1. Определение. Быть в общении с вещью значит иметь нечто общее, тождественное с нею. Это возможно, когда одна вещь, целиком или частично, повторяется в другой вещи, целиком или частично воплощается в ней, целиком или частично оформляет и осмысляет ее по-своему (192 – 193). Вещь, во-первых, должна остаться такой, какой она была и раньше. Во-вторых, эта вещь, если с ней происходит общение, должна смыслом своим оформить другую вещь, находящуюся с нею в общении. Таким образом, по факту своему вещь остается в своей сущности неизменной, а по смыслу, и в данном случае по выраженному смыслу ее, я вхожу с ней в общение; смысл ее осмысляет известные пункты моего сознания так, как того требует самый смысл. Это и значит, что я нахожусь в общении с вещью (193).

2. С кем (или чем) происходит общение. Общение субъекта с энергией сущности; «субъект» и «объект» общаются (192); всякая разумная человеческая личность имеет какое-то общение с каким-то реальным для нее миром (202); взаимообщение сущности и меона (78); взаимообщение энергем (179). Чтобы понять структуру подлинного общения, необходимо увидеть в слове совершенно иной логический состав, чем «звуки» и «значение». Тогда и станет ясным, почему именно язык – орудие общения между людьми (195); имя есть смысловая, выраженная (или разумеваемая) энергия сущности в модусе интеллигентной самоотнесенности, данная как арена общения факта (меонизированного смысла) с эйдосом (смыслом в себе), или данная как смысловая встреча субъекта с его предметом (174). Только в слове мы общаемся с людьми и природой (41); тайна слова заключается именно в общении с предметом и в общении с другими людьми (67); имя и есть сама вещь в аспекте своей понятности для других, в аспекте своей общительности со всем прочим (194). Знать имя вещи, значит быть в состоянии общаться и других приводить в общение с вещью (194). В раздельной и осмысленной форме слово есть фактор общения данного существа со всеми иными (92); таинство общения с миром звуков (178).

3. Виды общения. Без слова нет ни общения в мысли, в разуме, ни, тем более, активного и напряженного общения (52). Имя – стихия разумного общения живых