Шрифт:
Закладка:
Да, нужно стремиться «брать Лосева» всегда в сумме и всегда помнить, что под «одной фразой» он умеет скрывать (не вернее ли сказать – концентрировать?) труд целой жизни. Когда мы читаем рассуждение о каше или нам напоминают, что воду можно налить в сосуд и она там вполне может кипеть, а вот идею воды нельзя наливать и кипятить, нам не следует забывать, что такое утверждение и такое напоминание считает наиважнейшим именно тот человек, который досконально обследовал соотношение идеи и материи у Платона и неоплатоников, затем проследил судьбы платоновского «идеализма» на протяжении двух тысячелетий и в конце концов написал те самые многотомия. И если у Лосева в каком-нибудь очередном «примере на пальцах» почему-то утверждается, что между привычной единицей и столь же привычной двойкой имеется принципиальная качественная разница, как и между двойкой и тройкой, то не нужно думать, что здесь сказано о пустяке или философ не знает, что такое натуральный ряд чисел и что, скажем, к единице любой ребенок сможет добавить еще единицу Лучше открыть обширные «Диалектические основы математики» Лосева и убедиться, что о понятии числа автору – и как философу и как математику – нашлось что сказать и сказать глубоко, обстоятельно, доказательно, оригинально.
Теперь, после необходимых предваряющих слов, можно обратиться к тому небольшому фрагменту из фильма В. Косаковского «Лосев», на котором мы остановили свой выбор и которым хотим занять внимание присутствующих сегодня на конференции. Это небольшое рассуждение философа (среди других сюжетов фильма оно вполне автономно) записано осенью 1987 года. Тогда философу пошел 95-й год. В таком возрасте, который сам Лосев любил, пошучивая, величать «призывным», если что говорят всерьез – это надо расценивать едва ли не как духовное завещание. Вслушаемся же, что говорилось тогда 6:
«Мир и бытие существуют или не существуют? Очевидно.
Мир зависит от чего-нибудь или не зависит? Он ни от чего не зависит, потому что ничего другого нет, кроме мира. Всё другое уже вошло в мир.
– Значит, мир зависит сам от себя? – Да!
– Значит, мир творит сам себя? – Да!
– Значит, мир управляет сам собою? – Да!
– Так позвольте, – это же Бог! Бог же и есть начало какое? Которое творит всё, которое ни от чего не зависит, потому что ничего, кроме Бога, нет. Которое всё впервые творит. Почему? Потому что без Бога ничего другого нет и быть не может.
Значит, получается так, что либо мы мыслим, что мир есть, либо нужно забыть о существовании мира и считать, что мир – это ерунда. Непознаваемая и никому не нужная ерунда. Ведь Луна – не мир, а только часть мира. И Солнце – не мир, а только часть мира. Какой-то Арктур или Вега – это часть мира, а не весь мир. А где же мир-то весь?! Весь мир представляет собою то це-ло-е, куда Солнце, Луна, Земля и всё прочее, вообще всё входит только как части. Целое, естественно, выше частей.
<…> Должен сказать, что марксисты боятся употреблять слово „мир“ как понятие. Почему? Опасно. Если развивать понятие мира, необходимо прийти к понятию Бога. Потому что нужно прийти к такому целому, которое выше отдельных частей, и выше их совокупности. А это же и есть Бог, который выше всего, всем управляет, всем движет и всё включает в себя. Не Луна всем движет, а какое-то высшее начало всем движет, в том числе и Луной. Поэтому, мне думается, что такое простое и самое необходимое понятие о Боге, оно настолько просто, настолько вещественно, настолько оно необходимо для понимания самого же мира, что, думаю, тут разговаривать не о чем».
Действительно, сказанное Лосевым настолько ясно и веско, что докладчику впору было бы собрать листочки и тихо удалиться на свое место в этом зале физического факультета МГУ. Только добровольно взятые на себя обязательства заставляют не делать этого и приступить к некоторому посильному комментарию лосевского монолога о «мире в целом».
Что тут прежде всего бросается в глаза? Выстраивая подобное рассуждение, вовсе не нужно знать современной физики (не из вежливости, но по необходимости скажем, озирая гостеприимные стены нашей аудитории), тут не использовано и ссылок на авторитет Священного Писания (вспомним великий повод, нас всех здесь сегодня собравший, – Рождество Христово). На все хватило только голой и безоглядной логики. Трудно, далее, избавиться от ощущения, что логика данного рассуждения – старинная и по типу, кажется, вполне античная. Так оно скорее всего и есть: голосом Лосева вполне явственно заговорили неоплатоники, в первую очередь Прокл. Напомним, что «Первоосновы теологии» последнего (и жизнь распорядилась так, что наш российский читатель знает этот трактат в переводе и с комментариями именно Лосева) начинаются как раз с рассмотрения соотношений целого и части или, если быть ближе к терминологии оригинала, соотношений «единого» и «многого». Да, мудрый русский философ дал именно такое доказательство необходимости понятия Бога – максимально доступное как древним язычникам, так и современному обществу, в целом если и не безбожному, то индифферентному к вопросам веры, которому что-то можно доказать, и то не всегда, только с привычной апелляцией к разуму. Но всякое античное (по типу) суждение о «мире в целом», конечно же, неизбежно пантеистично. Для полноты представлений о Боге выраженному здесь миропониманию еще не хватает многого существенного, например, благой вести Священной Истории и благого дара личностных отношений – личности человеческой и Абсолютной Личности. Как раз того, что несет христианство, как раз того, что уже не нуждается в логике 7. А сконцентрированная в рассуждении русского философа мысль о мире как целом – это тот дар, который преподнесен античностью и, нисколько не умаленный в последующие эпохи, с благодарностью должен быть принят сегодня.
Обсуждаемое нами высказывание о «мире в целом» занимает вполне определенное и даже
