Шрифт:
Закладка:
– Так вот, где ты была! – в шутку рассердился я, – муж места себе не находит, где любимая, а она втихаря шмотки собирает!
– Не переживай, я успела вернуться, чтобы полюбоваться, как ты обжимался с этой рыжей. Думала, прямо сразу с этим чемоданом от тебя и уйти, но мысль об Эгейском море задержала, теперь буду до самого возвращения клевать тебе мозги!
Судя по всему, на моём лице было, от чего заржать, потому что она не сдержалась, расхохоталась и поцеловала меня в лысину.
Оказалось, что первую посадку наш самолёт совершил на Кипре, где машина из аэропорта доставила нас к моим, Егорыч всё же бесценен. Родители уже были знакомы с Ириной, но теперь встречали её в новом статусе. А Аслан сразу оккупировал кухню, откуда уже через несколько минут раздался девичий смех и скоро выбежала черноглазая девчушка лет восемнадцати – двадцати. За ней вышел мой тренер, крикнул: «Ми за продуктамы» и они скрылись за воротами.
Выслушав наши рассказы про мои политические успехи, родители долго переглядывались, потом мама спросила: «А это точно не опасно?» Я ответил, что если они спокойно досидят здесь до выборов, то нет. Меня самого никто не тронет, а они должны пока подышать средиземноморским воздухом.
Тем временем, Аслан с горничной вернулись и он объявил, что в Средиземноморье он просто обязан приготовить мусаку, к тому же, они побывали у Костидиса и мы теперь располагаем тремя литрами отличного вина.
– Господи, Аслан, мы же только что сюда приехали, Какой Костидис? Откуда ты вообще про него знаешь?
– Ырына Уыктарауна, у маэуо дады бызныс ув Ныкасыи.
– Счастье, это не те вопросы, которые нужно задавать настоящему джигиту. Скажи лучше, дорогой Аслан, как Аллах относится к тому, что ты пьёшь вино?
Он посерьёзнел.
– Уа-пэруых, я дэлаю это очэн редка, а уо-уторых, я ув это врэма нахожус пад крышэй. Аллаху так не уыдна. И он снова расплылся в улыбке.
Не знаю, насколько правильной была мусака, но то, что мы ели, получилось божественно вкусным. Буржуи из родителей оказались неважные, поэтому с нами за столом сидели и охранники, и горничная, она же кухарка, она же собеседница для мамы, поскольку девушка неплохо говорила по-нашему. Такие умения там в цене.
После обеда мы немного покатались по острову, даже искупались в море, а рано утром вылетели на Миконос, откуда катер нас доставил в уютную усадьбу на берегу небольшого скалистого островка с собственным маленьким песчаным пляжем. В холле нас ждали три чемодана – фиолетовый, чёрный и синийй, при этом фиолетовый и синий стояли рядом. В фиолетовом оказались несколько купальников Ирининого размера, парео, какие-то кремы, три пары солнцезащитных очков и всякие мелочи, в синем, кроме плавок, лежала моя электробритва, шлёпанцы, шорты и футболки. Чёрный Аслан разбирал сам, отчётливо цокая языком и дважды вскрикнув «Уах!»
Судя по постоянной чистоте и возобновляемым запасам воды, вина и соков в холодильнике, прислуга на этой вилле была, но мы в течение дня видели только одну женщину, которая с улыбкой накрывала нам стол, убирала и мыла посуду, отвечала на несложные вопросы и куда-то исчезала, когда нужды в ней не было. Егорыч за всё время позвонил дважды – на второй день после нашего прибытия, сказать, что со Званцевым обращаются хорошо и через пару суток должны выпустить и, примерно, через неделю – сообщить, что у нас ещё пять дней до выдачи свидетельства о регистрации, назначив, таким образом, дату нашего отъезда.
19.
Когда мы уже садились в самолёт, позвонил Егорыч и сказал, что борт доставит нас в ближайшую заграницу, откуда мы поездом доедем до Избора, а там уже машиной – в Стóлицу, так как кандидат в президенты на частном самолёте в нашем случае смотреться будет плохо. Мы решили, что содержимое чемоданов нам по большей части в ближайшее время не пригодится и сложили всё, что действительно необходимо, в фиолетовый, чтобы уважить внимание Егорыча к деталям. Аслан со своим расставаться не захотел, но и так у нас получился минимум ручной клади.
В Изборе Аслан схватил оба чемодана и помчался на парковку, где нас должен был ждать его конь. Встретиться договорились у входа в вокзал. Пока мы с Ириной сквозь толпу пассажиров пробирались по перрону в подземный переход, раздался возглас: «О, Кабан, зыряй, это тот чувак из телика».
– Это чё, типа, ты у нас президентом хочешь быть? Кабан, как тебе такой президент?
– А может, у него телефон есть? А то мне позвонить очень надо. Мущщина, дайте телефончик позвонить любимой девушке.
Ещё трое явно заинтересованных лиц маячили сзади. Бывшие попутчики, вполне ожидаемо, не вмешивались и, отводя взгляды, спешили к выходу из тоннеля. Я выхватил у ближайшего из прохожих чемодан и швырнул его в того, кого именовали Кабаном, оттолкнул Ирину к стене и встал между ней и нападавшими.
– О, смотри, президент какой бурый. Ща, погодь, я его успокою.
На этих словах за спинами пятёрки как будто что-то бесшумно взорвалось, по крайней мере так это выглядело, и трое из заинтересованных в моём телефоне лиц повалились на плитку перехода. Инициатор беседы повернулся на шум падающих тел, и я сразу же влупил ему правой в открывшееся ухо, он рухнул рядом с остальными. Опешивший Кабан с чемоданом в руках тоже простоял недолго. Когда он, не разжимая рук, осел мне под ноги, за его спиной оказался Аслан.
– Мужик, чэмадан забэры. Максым Еугэниуыч, пайдом машина. Ырына Уыктарауна, Уы ув порадкэ? Прастыты. Я нэ должэн был уас астаулят.
– В машину, быстро.
Я догадывался, почему мой инструктор постоянно со мной, но, получив этому подтверждение, опять подумал, что же будет, если лампу потереть.
С парковки мы не отъехали, мы с неё вылетели. Развернувшись через двойную сплошную, наш конь выскочил на тротуар, перелетел через газон и сквозь какую-то подворотню втёрся во двор, остановившись неподалёку от второго выезда. В одной руке Аслана оказался пистолет, в другой – телефон, он нажал кнопку быстрого вызова и спокойным голосом сказал: «Эуакуацыя, коордынат отпрауыл».
Я понял, что всё это время сжимал в руках Ирину, придавив её к заднему сидению.
– Ничего, Аслан, всё нормально. Мы
