История концепции сознания началась, если не считать нескольких обязательных предварительных упоминаний греческих философов, в 1696 году с Локка и завершилась к 1950 году Поппером, но в те годы практически нулевые познания в мозговой деятельности не позволили никому из них разобраться в механизмах сознания (возникающего под влиянием внешнего или внутреннего опыта). Поэтому эта сфера всегда принадлежала философам и психологам с их порой малопонятными идеями.

Платон (427–347 гг. до н. э.) и Аристотель (384–322 гг. до н. э.)

Два самых крупных философа античности не затрагивали проблему сознания, и концепция сознания не оставила никакого следа в сочинениях древнегреческих философов. Верно также и то, что встречающееся у некоторых древнеримских авторов латинское слово conscientia (cum scientia; от лат. conscientia — «осведомленность; сознание; совесть») имело моральный смысл в римском праве, выражающее тот факт, что некто считает свидетелем самого себя.

Франсуа Рабле (1494–1553)

В 1520 году он записался на медицинский факультет университета Монпелье, где занимался толкованием текста Гиппократа. В 1532 году работал врачом в больнице Отель-Дьё в Лионе. В 1534 году опубликовал «Гаргантюа», где впервые встречается термин conscience, сознание (в смысле — «моральное сознание, совесть»): «Но, как сказал премудрый Соломон, мудрость в порочную душу не входит, знание, если не иметь совести, способно лишь погубить душу, а потому ты должен почитать, любить и бояться Бога…»[33]. Сорбонна осудила его произведение.

Андреас Везалий (1514–1564)

Он учился в Парижском университете и католическом университете Лувена. Его можно считать первым анатомом нового времени, так как он совершил великое множество вскрытий. Он стал первым врачом при Карле V. Им были забыты уроки Гиппократа относительно превосходства мозга над сердцем. Он отверг вентрикулярную концепцию умственных способностей, напоминая, что «желудочки мозга есть и у глупых ослов», и однажды отказался раз и навсегда от идеи, что сердце — это «верховный правитель», ради того, чтобы уступить это место мозгу, который реально «управляет всем и даже нашими мыслями». Без Везалия концепция сознания еще долго не была бы принята.

Рене Декарт (1596–1650)

Во время Тридцатилетней войны он служил в армии. Затем бежал в Голландию в 1628 году и, наконец, оказался при дворе королевы Кристины шведской. Он написал, в частности, «Рассуждение о методе», «Метафизические размышления», «Страсти души». Он редко пользовался понятием сознания, хотя в одном месте у Декарта можно найти такое определение мышления: «осознание операций, происходящих в нас» («Принципы физиологии»).

Декарт остается одним из величайших философов всех времен, а его максима «Я мыслю, следовательно, я существую» стала знаменитой. Он создал модель восприятия, ставшую классической. Его представление о том, что шишковидная железа может стать эквивалентом души и поворачивается, посылая сенсорные сигналы к двигательным нервам, было справедливо раскритиковано Стеноном. Декарт также писал в своих «Метафизических размышлениях»: «Когда я рассматриваю свой разум, то есть, себя самого, в том смысле, что я есть лишь нечто думающее, я не могу различить никакую отдельную часть, но я воспринимаю себя как нечто единое и цельное».

Джон Локк (1632–1704)

Выпускник университета в Оксфорде, этот философ и врач считается последователем Фрэнсиса Бэкона, он представитель эмпиризма в Англии и является предвестником века Просвещения. В своей самой знаменитой книге «Опыт о человеческом разумении» (1689) он писал: «Сознание есть восприятие того, что происходит у человека в его собственном уме»[34].

И, собственно, только в этой книге понятие сознания было впервые отделено от его морального значения (совести). Таким образом, в 1696 возникло понятие сознания, которое станет основой рефлексии о разуме.

Переводчик Локка на французский язык Пьер Кост в 1700 году впервые использовал современное слово «сознание» (conscience) для перевода английского consciousness.

Николя Мальбранш (1638–1715)

Ораторианский священник, считавшийся картезианцем, но находившийся также под влиянием святого Августина: «Есть только тот Бог, которого ты сам познал».

А вот его определение самосознания (самопознания): «Сознание может быть средством самопознания». Это означает, что именно благодаря сознанию индивидуум может считать себя таковым, то есть самим собой, или самим собой, как таковым».

Готтфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716)

Он учился в университетах Лейпцига, Альтдорфа и Йены, затем поступил на службу к барону Бойнебургу во Франкфурте. Он изобрел счетную машину и дифференциальное исчисление (интегралы и производные), а также условное обозначение f(x)dx. Между ним и Ньютоном произошла серьезная ссора из-за утверждения Ньютона, что это он придумал дифференциальное исчисление.

В 1699 он был принят в Парижскую Академию наук. По этому случаю он получил поздравление от Бернара де Фонтенеля: «Если господин Лейбниц и не является, как господин Ньютон, изобретателем системы [исчисления] бесконечно малых величин, то ему недостает для этого всего лишь бесконечно малого!» Затем Лейбниц занялся рассмотрением сознания с точки зрения метафизики: «Душа — это монада, которая сама по себе обладает сознанием». «У человека душа и тело не связаны друг с другом, но между этими двумя сущностями имеется такая совершенная гармония, что каждая из них, развиваясь по своим собственным законам, влечет за собой изменения, которые в точности соответствуют изменениям другой» — это то, что Лейбниц называл «предустановленной гармонией». Лейбниц допускал, что наши мысли являются врожденными. Поэтому к высказыванию тех, кто думает, что наши мысли зависят от окружающего (эмпиризм) «Nihil est in intellectu quod non prius fuerit in sensu» («Нет ничего в сознании, чего бы не было раньше в ощущении»), он добавил такое ограничение: «Nisi ipse intellectus» («Кроме самого сознания»). Он также впервые сформулировал «закон достаточного основания», постулируя, что все поступки имеют свое объяснение. Его идеи кажутся порой малопонятными. Против них активно возражал некий господин Аруэ, ставший впоследствии Вольтером — светский человек, любитель красивых женщин, лучший сочинитель эпиграмм, блестящий полемист, читавший немецких философов. В своем «Кандиде» Вольтер сравнил Лейбница с доктором Панглоссом, со смехотворной глупостью болтавшим обо всем и ни о чем, путаясь в метафизических и теоретических рассуждениях. Панглосс — это профессор метафизико-теолого-космо-нигологии, наставник Кандида и Кунигунды. Представленный в произведении старым сифилитиком, он добирается до Лиссабона в день сильнейшего землетрясения. В конце концов он становится жертвой аутодафе, во время которого его вешают.