Шрифт:
Закладка:
Наряду со мной оказался довольным один лишь Матвей. Малец практически с самого начала с невероятным интересом и упоением наблюдал за телодвижениями своих матерей, одобрительно агукал и пускал пузыри изо рта. Но порой сын замирал и с любопытством взирал на оружие. А когда Прасковья или же Лира проверяли, вынимая и загоняя обратно одно или другое орудие убийства, и то начинало отблёскивать в лучах рассветного солнца, так мальчишка начинал весело и заливисто смеяться, тем самым снимая повисшее в помещение напряжение. И во время таких кратких мгновений строгие и серьезные лики женщин начинали смягчаться и расслабляться.
— Не делайте такие удрученные лица. Лучше возьмите пример с сына, — ухмыльнулся весело я, глядя на Куню, которая помогала мне с перевязью доспеха на запястье, а затем и на остальных жен. — К тому же там я буду не один. Со мной отправится хранитель сразу двух мирозданий. А это огромная сила.
— Ты не забыл куда отправляешься? Не веди себя так, словно отправляешься на прогулку! — отчитала меня резко Прасковья, грозно сдвинув брови и со всей силы до хруста в собственных пальцах стянула перевязь. — Против тебя окажется целый мир. А против хранителя сразу шесть странников.
— Не мне тебя учить, но не лезь на рожон, Лазарев, — подала голос Хельга.
— Поэтому будьте осторожны, господин, — тихо изрекла Рита.
— Мы о твоей истинной силе едва можем догадываться, — вставила свои пять копеек Вика, передавая мне портупею. — А о мощи хранителей даже боимся размышлять.
Трепещи Ракуима! Что ж, уели. Тут крыть нечем. Женился и связался я со слишком проницательными женщинами.
— Ладно-ладно, — сдался я с тяжелым вздохом, невольно отворачиваясь в сторону окна и неторопливо завершая всю свою подготовку. — Как скажете.
А затем взгляд упёрся в собственное отражение в оконном стекле. И смотрел на меня оттуда уже не человек и не имперский князь, а тот самый некогда почивший последний реанорец.
Взгляд. Оружие. Телосложение. Доспехи. Складывалось ощущение, словно я вернулся в прошлое.
Разумеется всё, что было нужно для путешествия и для сражений на астральной арене я заготовил еще пару месяцев назад. Рострик привел Бедствие Алларма в полный порядок и улучшил его до своего максимального качества. Даже сейчас его чёрно-алые блики, словно поглощали весь рассветный свет в покоях. Я и без него был силен, но доспех лишь увеличивал мои шансы на выживание.
Портупея и все остальные ремни плотно облегали сочленения брони и казались невидимыми, а сами ножны заводились за поясницу крест-накрест для удобного и быстрого извлечения джадов. Хотя теперь после трудов Семёна и старого брюзги их можно назвать полноценным артефактным оружием.
На левом же бедре и левом плече были крепко пристёгнуты по одному набору с метательными ножами альвийско-человеческой работы. Тоже артефакты. А если напитать их молнией и эфиром, то это будет, самое что ни на есть смертоносное орудие. В моём положении многие могут посчитать их бесполезными, но метательное снаряжение всегда было со мной, сколько себя помню. Оно не только чаще всего экономило расход силы, но и служило для отвлечения внимания. Ситуации бывают разные, а я еще тот перестраховщик.
На правом бедре покоилась перевязь с миниатюрными и небьющимися пузырьками. Это уже непосредственно зелья и эликсиры от Вики и Симонны. Имелись даже две запасных партии, но те находились на внутренних частях левого и правого наруча. Так что в случае чего добраться, либо же быстро вскрыть их я смогу даже зубами.
И поверх всего этого красовалась дорожная накидка с капюшоном. Само собой тоже артефакт. Наверное, излюбленный артефакт изгоев, защищающий от влаги, дождя, пыли и прочей ерунды.
Однако в один из моментов своих размышлений я даже не заметил, как девчата закончили все необходимые приготовления и чуть отступили в стороны, а сам я уже некоторое время пялился в своего двойника в стекле, пытаясь в нём что-то отыскать. Что-то непостижимое. Непостижимое в том числе для меня самого.
— Все в сборе? — тихо осведомился я у Хельги, отворачиваясь от отражения.
— Вадим, Лёня, Кирилл, Ростислав, Карз, Симонна, Рострик, Кертайс, Габриэль… — стала перечислять фон Тек, а после вдруг прервалась и выдала: — Ждут только нас.
— Ну что ж, мужик. Не скучай. Папка… папка скоро вернется, — тепло улыбнулся я, подходя к Алине, которая держала Матвея на руках и целуя сына в лоб. — Пойдемте, — поманил я жен и девчат за собой.
Вот только мне на удивление, те даже не шелохнулись с места и остались стоять там, где и стояли, а затем мне ударил в спину тихий голос Алиши:
— А нам, Зеантар?.. Нам ты ничего не хочешь сказать?
Изо рта у меня вырвался тяжелый и протяжный выдох, а затем я тихо заговорил, подбирая и осмысливая все вырвавшиеся слова:
— С каждой из вас в самом начале у нас так или иначе что-то не заладилось или не срослось. Однако ныне… ныне всё иначе. Каждую из вас я люблю и ценю. Всем сердцем и душой. И поэтому буду ценить, любить и помнить каждую из вас до самого конца. До своего последнего вздоха. Говорить я могу долго и много. В этом мастак. Вы и сами это знаете, — усмехнулся грустно я, всё также не оборачиваясь и касаясь рукой дверной ручки. — Но сейчас я хочу вам сказать… спасибо, — а затем толкнув дверь вперед, я неспешно шагнул вперед. — Спасибо вам за всё…
***
Что ж, все в сборе. Царицынская братия, столичная, альвийская, венценосная. И даже иномирная в количество одной штуки.
Пока все с подозрением и интересом косились на картара и с вопрошающими, но немыми взглядами взирали друг на друга, сам мироходец в это время стоял в углу моего кабинета и всем приветливо улыбался.
— Каждый из вас уже имеет представление, кто я такой, что из себя представляю и куда сейчас направляюсь, — выдохнул я, присаживаясь на край стола и обводя спокойным взором всех собравшихся. — Не знаю, есть ли смысл в представлении этого человека, но сделать это придётся. Его зовут Паллад Драгун. Он не совсем обычный разумный и да, он из далека. И, Лёня! — повысил я голос, скосив взгляд на открывшего, было, рот Кострова. — Никаких вопросов. Не заставляй Вадима постоянно тебя
