Пролетая над захваченным континентом, точнее над его прибрежной частью, где скопление врага практически не наблюдалось, я поймал себя на мысли, что если у Инквизиции такая «инициация» послушников, то совсем не удивительно, что Ордена такие малочисленные. Кинуть неподготовленного человека в самое жерло вулкана и надеяться, что он выберется? Не знаю, не знаю…

Континент выглядел… разрушенным. Приморские города представляли собой пепелище. Подвергнутые сначала нападению тварей, а затем, когда стало понятно, что выживших там нет — орбитальной бомбардировке, они являли собой жалкое зрелище. Перемешанный с землей, обгорелый бетон и металл с редкими, еще возвышающимися остовами, зданий.

И везде были одержимые. Они держались мелкими группками, ровно такого размера, чтобы не получить сверху орбитальный удар на свою голову, и выполняли скорее, разведывательную и караульно-сторожевую функцию.

Ведь, как показали записи неудавшихся высадок, вошедший в город десант быстро уничтожал эти «тревожные» группки, но вот после этого, появляющаяся из-под земли основная масса врага, откидывала нашу пехоту обратно в океан.

По самым скромным прикидкам, с учётом погибших и уничтоженных людей, на Рапсодии находилось порядка двухста миллионов «одержимых». Против неполных ста тысяч имперских войск и примерно двух миллионов местных жителей, взявшихся за оружие и находящихся в стратегическом резерве.

Казалось, решение об уничтожении планеты было очевидным. Ни адмирал, ни полковник даже не скрывали своего желания скорее это закончить. А уж рядовые пехотинцы, пережившие смерть товарищей и лично участвующее в этой мясорубке провожали нас взглядами, в которых смешивалась почтение, надежда и ненависть. Они понимали, что сейчас в наших руках их судьба — мы можем как послать их на гибель, так и отправить обратно в безопасные отсеки транспортных судов, ожидавшие на орбите.

Хуже всего было то, что я сам начал склоняться к «Слову Уничтожения». Во мне боролся здравый смысл и… интуиция. Здравый смысл подсказывал, что эта планета обречена и дальнейшее сопротивление только усугубит ситуацию и принесет еще больше человеческих жертв, потерь и разрушений. Интуиция же говорила, что этот запутанный клубок можно распутать.

Именно эти размышления и лишили меня сна на протяжении трех последних суток.

— Ты когда ел в последний раз? — поинтересовался у меня осунувшийся Пашка.

Мои товарищи также чувствовали себя не в своей тарелке, они всячески, по мере своих сил пытались помочь мне, но всегда помнили одно. Ответственность за принятое решение всегда лежала на одном человеке, даже если формально для «слова Разрушения» было нужно три голоса. И этим одним человеком буду именно я…

— Утром вроде, — рассеянно ответил я, останавливая воспроизведение. Я пытался по записям понять и просчитать действия врага, а главное, понять, кто ими управляет.

Алгоритм увиденного был всегда один и тот же. При возникновении опасности, основные силы врага появлялись на поверхности примерно в течение от двух часов до двух суток. Имея карту шахт, я понимал, что они скрываются достаточно глубоко, чтобы находиться в безопасности от орбитального удара, но достаточно близко, чтобы быстро выйти на поверхность.

Меня смущал этот большой «разбег» во времени. По опыту Фаиды я понимал, что обычные одержимые не имеют достаточного интеллекта для индивидуального принятия решения и без управляющей особи представляют собой простое «мясо», хоть и быстрое, и сильное, но очень тупое мясо.

Тот организованный отпор, который я видел на видео, когда одержимые сплошной волной безостановочно выкатываются из подземных коммуникаций и захлестывают наши войска явно управлялись извне. А вот тех, кто в состоянии был управлять такими массами одержимых, явно не было в достаточном количестве. Скорее всего, именно этим и объясняется разный по времени отклик на наши агрессивные действия. Для осуществления отпора, вся эта одержимая масса просто дожидалась управляющую особь, демона ли или кого другого, находясь на достаточно безопасной глубине, пребывая, в своего рода «спячке».

Это подтверждалось тем, что посланные под землю группы, до начала организованного отпора, встречали под землей «растерянных» одержимых, которых без проблем уничтожали. Пару раз даже удавалось уничтожить в катакомбах многочисленные скопления рядовых хаоситов до прибытия их «командира». К сожалению, это были единичные случаи.

Я потянулся и посмотрел на стоящего рядом и не собирающегося никуда уходить друга.

— Утром, да, — подтвердил тот, протягивая мне тарелку с горячей кашей. — Только это «утро» было вчера.

— Я не голодный, — сказал я и сразу же после этой фразы почувствовал голод.

Взяв у него тарелку, я с жадностью набросился на еду. Молодой организм «включился» и с удовольствием потреблял калории. Пашка, глядя на это улыбнулся.

— А Эрик переживал!

— В смысле? — спросил я его с полным ртом.

— В смысл, ты его к Хаосу послал уже три раза, вот он меня и попросил тебя накормить?

— Да ладно! — удивился я. — Когда это?

Пашка заржал.

— А ты очень увлекающаяся натура, оказывается! Нет, я знал, что ты, упрямый как осёл, но настолько выключиться из мира?!

Я попытался вспомнить. Да было что-то такое, Эрик что-то от меня хотел, но мне было не до него. Я потряс головой, когда заподозрил неладное и взглянул на ржущего друга.

— Слышь ты, мозгокрут, а не поспособствовал ли ты…

Пашка залился смехом еще сильнее.

— Совсем чуть-чуть! Сбил тебе настрой и немного усилил чувство голода? Правда, классно получилось?

Я вздохнул и невольно улыбнулся, продолжая есть.

— Правда, только не нужно так.

— Ну, а для чего нужны друзья? — отсмеявшись спросил Пашка. — В том числе, чтобы не дать умереть другу с голоду!

Внезапно, земля содрогнулась, совсем рядом раздался грохот. Посуда со стола и груда папок посыпалась на пол, а стоящий Пашка, чуть было не упал на землю, вовремя ухватившись за стойку нашей палатки.

Нам, согласно нашему рангу, было предложено разместиться в бытовых помещениях космодрома, где располагался офицерский состав. Однако, мне почему-то не захотелось жить рядом с офицерами, которых, возможно, мне придётся отправить на верную гибель. Поэтому я просто занял четыре большие палатки, три из которых были оборудованы под жилье, а еще одна выполняла функцию «рабочей».

Я отбросил тарелку, и в два прыжка оказался на улице.

Административное здание, где был расположен штаб Операции, отсутствовало. Нет, оно не было разрушено. Оно просто ушло под землю и на его месте зияла огромная дыра. Из которой показались первые одержимые…