Шрифт:
Закладка:
– Ты сделала мою...
– Между прочим, я мастер по части компьютера. Нашла задание на школьном портале. Твоя домашка совсем лёгкая. Вообще проблем не доставила.
– Эм... Спасибо?
– Ну что? – Белла выжидающе мне улыбается. – Не знаю, что насчёт тебя, но я совершенно уверена, что раз Малли не появлялась уже три дня, сама она точно не найдётся, и у нас каждая минута на счету.
– Я хочу расспросить Флору, Фауну и Мэривезу вместе с тобой.
Белла качает головой.
– Вряд ли это хорошая идея. Ты их ровесница. Но ко мне они будут непредвзяты. И я уже проверила: Малли нигде не использовала свои кредитки, – продолжает Белла. – И транспортную карту тоже. Она не показывалась в привычных местах и не навещала родственников вне города. Учитывая всё это, похоже, что её жизнь сейчас висит на волоске и нам нужно поторапливаться. Обсудим все вероятности и придумаем стратегию. А потом, на случай если она уже скончалась...
– Она жива.
Носик Беллы слегка дёргается, и она ненадолго прерывает свой монолог, чтобы выразительно посмотреть на меня.
– Я никогда не говорила обратное, но мы должны предусмотреть и эту возможность. Мы обе знаем, как работает вероятность найти человека после первых сорока восьми часов, и работает она не в нашу пользу.
– У меня был сон, – говорю я.
– Сон?
– Да, мне приснилась Малли. Сны – это мой След. Малли жива. Я в этом уверена, потому что она сама мне сказала.
– Хм... – Белла падает на кровать рядом со мной. – Значит, ты сторонница магии?
Меня поражает бесцеремонность вопроса и то, как легко она его задала. Нет ничего более личного, чем спрашивать Наследника о его взглядах на магию, и любой вариант ответа одинаково ужасен. Сторонники магии – просто фанатики, отрицатели магии – аморальные фанатики, а сторонников натурализма считают просто невежественными и нелепыми домохозяйками среднего возраста. Как ни посмотри, не получится так просто признаться в принадлежности к одной из сторон. Но вот она, Белла, открытая и простодушная, задаёт мне самый личный из возможных вопросов.
– Я не люблю ярлыки, – огрызаюсь я. – И я считала, что методы сторонников магии вполне очевидны.
Они бунтуют, причиняют вред людям, подтачивают город изнутри, потому что считают, что городской совет скрывает от нас магию и что он каким-то образом виноват в Великой Смерти.
– А что насчёт тебя? – Раз уж Белла завела этот разговор, то пусть сама отвечает на свой вопрос.
Она пожимает плечами:
– Не знаю. Я верю только в то, что могу увидеть. И не вижу смысла в позиции отрицателей магии. Мы прекрасно знаем, что когда-то она была. Это похоже на странную шутку – всё, что у нас осталось в напоминание о нашем прошлом, – это погода на западном побережье и кучевые облака, которые реагируют на мысли.
Но ведь это не так, правда? Ещё у нас есть то, что принёс мне Джеймс вчера вечером. Я вспоминаю голубой свет, жужжание и ощущение того, что я наконец-то жива. Несложно понять, почему люди, которые испытали такое однажды, хотят этого снова и снова, особенно если чувствуют, что это принадлежит им по праву рождения. Становится ясно, почему сторонники магии так расстроены.
– Ладно, веришь ты в Следы или нет, сегодня у меня был вещий сон. Это бывает нечасто, но иногда я вижу сны, не похожие на сны, и даже если в целом они бессмысленны, там всегда есть ядро или то, на что стоит обратить внимание.
– Ладно, сдаюсь. Допустим, твой сон был вещим и оставил тебе какое-то послание. Малли говорила что-нибудь? – Белла снова выгибает бровь, и я начинаю понимать, что это самое частое выражение её лица. Из того, что я успела увидеть, это выражение означает, что Белла дразнится, сбивает с толку или говорит то, во что сама не до конца верит. – Что угодно?
– Нет. – Я вспоминаю тошнотворный звук вырываемого из груди сердца и спешу вернуться в реальность своей комнаты, чтобы не запаниковать. – Только что она скучает по своей птице.
«Тебе придётся выбирать между разумом и сердцем, Мэри Элизабет».
Меня передёргивает.
– Вряд ли этот сон будет нам чем-то полезен, не думаешь?
– Знаешь что, Белла? Ты можешь просто...
Белла кладёт свою голову на подушку рядом с моей, словно подруга, оставшаяся у меня на ночёвку. У неё что, совсем нет никаких представлений о личных границах?
– Может, у тебя есть что-то ещё? Идеи, например?
Я рассматриваю профиль Беллы и прикидываю, насколько легко будет её придушить. Не уверена, что есть другой способ вылечить её нездоровый оптимизм. Но я вздыхаю и сдаюсь. Нравится мне это или нет, всё-таки мы в одной лодке. Когда-нибудь я научусь выносить огонёк в ее глазах.
Это будет непросто.
– Прошлым вечером я говорила с Дэлли Старом, – говорю я. – Знаешь, с владельцем «Страны чудес»?
– Я в курсе, кто он такой. Но не могу сказать, что бывала в «Стране чудес». Я не любительница таких мест.
Я пытаюсь представить Беллу прыгающей под альтернативный рок пятничным вечером или играющей в крокетный пинбол, но безрезультатно.
– Даже не сомневалась.
– И что он сказал?
– На прошлой неделе Малли ушла из «Страны чудес» одна.
– Отлично, возьмём записи с камер и проверим.
– Да, я как раз собиралась попросить...
– Я сделаю это сегодня! – восклицает Белла, спрыгивая с кровати. – Ну что, идём!
В комнату проникает аромат кофе, который Джия всегда варит по утрам. Я стягиваю футболку через голову, и Белла, розовея, отворачивается. Я хватаю свой значок и прячу туда, где его не будет видно, втискиваюсь в джинсы, натягиваю ботинки, и тут срабатывает мой будильник. Похоже, всё не так уж и плохо. Мне в любом случае пришлось бы вставать к этому времени, зато сегодня я впервые по-настоящему ощутила себя полицейским. Да, придётся вытерпеть дурацкую математику и дурацкую историю, но затем начнётся мой первый день в роли настоящего официального
