– Занят, – хмурюсь и вздыхаю, – у него большой проект и как раз сейчас последний этап, самый важный. От Алекса многое зависит, так что работает сутками и выловить его днем с огнем не получается. Но я понимаю, он для нас старается. Тоже хочет дом, чтобы два этажа и белый заборчик.

– А еще ребенок и собаки, – она с нежностью проследила за дочкой, у которой совсем растрепались косички и теперь ее голова стала похожей на одуванчик.

– И ребенок, – мои губы трогает робкая улыбка. Тридцать уже, самое время завести ребенка. Шумная молодость позади, сейчас этап стабильности и есть силы. Тянуть до сорока не хотелось бы.

– Как там Лагудин? – спокойный Сонин голос становится напряженным.

– Сводили его и Юру Наташиного на перформанс Котикова в пятницу.

– Да ладно, – Соня прыснула от смеха, – как вы додумались?

– Вообще, Натка позвала своего престарелого воздыхателя. А Демид к нему неожиданно приклеился.

– Ангелина, – осуждающе покачала головой Соня и посмотрела мне за спину, откуда появился Ренат. Он весело подмигнул мне и оперся на перила террасы, присматривая за бегающей дочкой.

– Что думаешь, если рискну и пробегусь за Мали, песок из меня не посыпется? – обернулся он ко мне.

– Рискни, если ревматоидные коленки позволяют, – закатила глаза Соня и ее плечи затряслись от сдерживаемого смеха, – вставную челюсть по дороге не вырони, дедуля.

– Прости, – я прикусила губу, – ты очень милый старичок и я не хочу, чтобы мои шутки сломали твой кардиостимулятор.

– Сучки, – Ренат потянулся своим мощным телом и размял плечи. Для своих сорока или чуть больше выглядел он на зависть даже молодым парням. Вот что значит следить за собой и ходить в зал. Ну ему и надо, с женой на пятнадцать лет моложе особенно не расслабишься.

– Там Тим звонил, – Соня вдруг села и ее голос стал тихим, – заедет к Мали на час или два. Он в Питере ненадолго. Ну и на ее дне рождения не сможет быть, так что подарок хочет подарить сейчас.

– Хорошо, – Ренат напряженно улыбнулся и ударил руками по перилам, а потом по-мальчишески перескочил через них и побежал за дочкой.

– Для старичка очень даже шустрый, – я проследила, как он догнал Мали и закружил вокруг себя. Она залилась серебристым смехом от восторга.

– Ты себе не представляешь, – Соня поиграла бровями.

– Без подробностей, – я прикрыла рукой глаза, – Тим – это же брат Рената?

– Крестный Мали, она его очень любит, – она улыбнулась, но получилось как-то напряженно, – как твой поход к частному детективу?

– Неплохо, – я заерзала в плетеном кресле, – но он немного странный, не похож как-то на частного детектива.

– Почему?

– Я вообще думала, это дядечка в строгом костюме, серьезный, побитый жизнью и все такое. Ну он же слежкой занимается, а по факту меня встретил молодой парень весь в татухах и с сережкой в языке, – я хохотнула, – с надписью на майке «молодой, бухой и счастливый».

– Красавчик, – подруга рассмеялась, – но Ренат говорил в работе тот большой профессионал, так что не переживай.

– Надеюсь, – тоскливо поджала губы, – весь аванс Демида на него перевела. Дорогое это удовольствие, скажу я тебе. Так что теперь с этой сволочью Всеволодовичем придется работать до упора, бабки потрачены.

– Почему сволочью? – Соня поднялась на ноги, налила себе ледяной чай из графина и вернулась на место.

– Потому что без разрешения засовывал мне свой язык в рот в пятницу, – я нервно прочесала волосы и зажмурилась, – и как теперь мне с ним работать? А ведь кроме интерьерки этот гад запросил портрет. Так что придется еще месяц разглядывать его наглую рожу в деталях.

– Поцеловал? – она отпила чай и посмотрела на меня поверх стакана, – у вас что-то намечается?

– Нет, – отрезала я, – у меня есть Алекс, но Демид из тех, кто идет напролом. Моих отказов он слушать не хочет.

– С русскими мужчинами такое случается, – Соня обернулась на мужа, бегающего по траве с Мали на плечах. Того мелкие шавки все время норовили ухватить за голые пятки и лаяли. На газоне творился форменный беспредел, а Мали только смеялась и просила быстрее, – так что я советовала бы быть осторожнее.

– Котиков дрочил на сцене, а Натка с Юрой уже смылись. Так что сама понимаешь – шампанское, интимная атмосфера, вот я и не ожидала, – начала инстинктиво оправдываться, – второй раз такой ошибки не совершу.

– Я не моралистка, – подруга пожала плечами, – но измена эта ужасная вещь, Ангелина. Не надо, потом будешь очень жалеть и Алекса обидишь. Он ведь не заслужил.

– Все я понимаю, – нервно стучу пальчиками по своим коленкам, – и не собираюсь позволять себе ничего такого.

Отвожу от нее взгляд. Соня права тысячу раз, но с чертовым влечением очень тяжело справиться. Этот дьявол Демид хорош. Словно под меня сделан. Или в насмешку над моими принципами.

Внешность идеальная – брюнет, высок, гибок, атлетичен. Губы чувственные, а глаза прожигающие. И голос низкий, с хрипотцой, которая в груди царапает и заставляет все внизу тяжелеть.

А его руки и губы? Это же настоящее оружие. Нельзя, чтобы мужик был таким умелым. Я его поцелуи на свой коже чувствую до сих пор. От объятий, в которых сжимал, учащается пульс, стоит лишь вспомнить.

Черт, да я вот прямо сейчас возбуждаюсь от одних образов в моей голове. А уже завтра мне с ним лицом к лицу встречаться.

– А что за портрет? – вырывает меня из моих развратных дум Соня.

– Не знаю, – сглатываю вязкую слюну и жму плечами, – наверное, себя в костюме за рабочим столом. Любят заносчивые снобы себя и показывать какие они значимые тоже. Повесит потом в офисе и будет любоваться. Партнерам по бизнесу показывать.

– Я на минутку, – Соня снижает звук на телефоне и спешит внутрь дома. На мужа и дочку при этом бросает последний тревожный взгляд. Совсем скоро возвращается в компании рыжего парня.

Вся ее непринужденность, что была в разговоре со мной, слетела в момент и сейчас Соня выглядит немного потерянно и зажато.

– Это Ангелина, – она быстро занимает свое место на диване, – может быть, хочешь холодный чай, жарко же. Или кофе тебе сварить? – голос звучит тихо и меня это напрягает еще сильнее.

– Привет, – парень обращает свое внимание на меня. Зеленые колючие глаза проходятся по моей фигуре с ног до головы, вызывая желание подобраться и я сажусь ровно, хотя до этого расслабленно забралась на кресло с ногами.

– Привет, ты крестный Мали, – пытаюсь немного разбавить сгустившуюся атмосферу вокруг, – повезло тебе.

– Очень, – Тимофей холодно улыбается, – у тебя акцент.

– Живу в Штатах, приехала на выставку, которую для меня Соня организовала.

– Еще один скульптор в нашем сообществе? – он ставит коробку, что держал до этого в руках на стол и скрещивает руки на груди. Взгляд становится еще холоднее.