Шрифт:
Закладка:
– Земля! Разрази меня гром, покончено с копотью и волнами! Ирландия! Земля богатства! Мать королей! Парро мчится поцеловать тебя, жди!
Пират порылся в мешке, повернулся ко мне и с сияющим видом надел мне на шею тонкую золотую цепочку, на которой висели часы.
– Ромашка, вот тебе первый подарок от Ирландии. Мы, люди мира, нуждаемся в женщинах, чтобы узнать, который час. Без них мы не лучше животных. Не забудь заводить их, чтобы они никогда не останавливались. Назовешь Парро время, когда он тебя спросит. Скажем, сейчас восемь часов. Начинается радостный день в жизни Парро!
Мне никогда не делали подарков. Часы болтались у меня на груди, как дорогое украшение. Я их завела, и они спешно затикали с сухим и приятным звуком. Похоже, Эя позабавил спектакль Парро. Он позволил мне в нем поучаствовать. Съесть полную тарелку супа и слушать тиканье часов, словно морскую раковину… Довольно неплохо.
Ветер больше не дул, а облака растворились разом. Солнце медленно показывалось вдалеке и согревало нас. Парус промок. Бот покачивался на водной глади. Мы радовались показавшейся земле, но сохраняли спокойствие. На горизонте – ни судна.
Мы решили позавтракать. Эй принес много провизии прошлой ночью, для мужчин нашлось даже пиво. Но завтрак в такой компании все равно был очень странный, и я надеялась, что последний. Это поддельное побратимство мне было невыносимо. Рыжий пират вызывал у меня только отвращение. Выудить из него информацию – на здоровье! А вот получить подарок из его рук… Может, мне стоило отказаться?
На крышке часов была гравировка.
– Ты умеешь читать! – воскликнул Парро.
– Я учусь, – ответила я, – но эти слова мне незнакомы.
– Прочитай их вслух, Парро наверняка знает.
– Yes I said yes I will yes[10].
– Бред какой-то. Это на английском: «Да я сказала да я хочу да». Слова женщины. Если спросишь мнение Парро, иногда лучше сказать «нет».
Не знаю почему, но я вдруг вспомнила о младенце на пароходе и его матери, о едва не утонувшей женщине, о Дедушке – обо всех исчезнувших людях. На душе стало тепло. В моей семье одни призраки, но эта семья нежная, легкая, мягкая. Она неуязвима, пока живет в моей памяти. Ее у меня не отберут. Я могу посещать эту семью, когда захочу. Она всегда встречает меня с распростертыми объятиями, ласкает, беседует со мной. Она беспокоится обо мне. Тогда я успокаиваю ее, я рассказываю о прошлом; мы вместе перебираем воспоминания, а о забытом не горюем. Призраки могут смеяться над чем угодно, грусть им не свойственна. Они тихо смеются, отворачиваются и исчезают. И возвращаются в назначенный час, чтобы взять меня за руку и поговорить нежным голосом, долго, где-то в потемках моей души.
Эй возился со своим гробом. Он приделывал подпорки к каждой стороне. Вероятно, так он хотел сделать гроб устойчивее. Какая странная навязчивая идея – так хлопотать о собственной смерти! Он слишком часто с ней сталкивался? Со смертью. С мертвецами. Думать о смерти, чтобы лучше жить. Все подготовить, чтобы обмануть ее. Грести, вытащив ноги из гроба, – вот его способ выжить… Оседлав свой ящик, как лошадь, Эй проверял, крепко ли он привязал поплавки. Весело, даже смешно.
– Господин Парро, а почему Эй оглох?
– Из-за Уотта и Моллоя.
Пират приблизился ко мне и прошептал на ухо:
– БУ-У-УМ!!!
И отпрыгнул назад.
– Кто такие Уотт и Моллой?
– Друзья. Просто друзья. Товарищи по команде. Братья. Долгая история, Ромашка. Готова? Парро и Вааст, Уотт, Моллой, братья Финнеганы, Ахилл, и Говерн, и другие – когда как. Команда Южного моря. Настоящая семья. Знали берега Южной Ирландии как свои пять пальцев. Сажать картошку и расставлять сети им было скучно, они к другому готовились… В те годы издалека можно было заметить один или два лайнера, которые плыли в Америку каждую неделю. Команда наведывалась на какой-нибудь раз в месяц, не больше, и так было достаточно. На двух кораблях они цеплялись то за правый борт, то за левый – зависело от погоды. Ля Уг бросал кошку лучше всех. Дела у них шли на славу. Говерн вел счета, жаловаться было не на что. Иисус-Мария! Однажды Парро купил два десятка овец, чтобы разводить их у матушки во дворе. Они пробили дверь, а когда матушка проснулась, блеяние стояло на весь дом. Подарок! А Вааст прямо на спине приволок напольные часы выше, чем эта мачта, для сестры Парро. Тоже подарок! В те времена он умел разговаривать с дамочками. Потом Говерн признался, что, помимо дележа, он еще что-то откладывал на старость. Настоящий отец семейства. Но куда деть сокровище? Да, дорогуша, сокровище: золотые и серебряные побрякушки, камешки, там, разноцветные, купюры, часики. Золотые зубы. Целая куча очков, потому что Джеймс Финнеган с ума по ним сходил. Ну и всякая другая мелочь с разных кораблей, которая им нравилась. Трубки для Вааста, например. Им нужен был огромный сундук, крепкий, с одним ключом для Говерна. Тогда они стащили сейф с лайнера. Как раз подходящий по размеру. Но проблема была в том, что капитан, которому поджарили ноги, проорал код во все горло так, что вся семья слышала. Они все равно забрали сейф, но Говерну пришлось уйти одному, чтобы его спрятать, как только сейф доверху забили сокровищами. Когда он вернулся несколько дней спустя, то сообщил им, что любит их, как родных детей. Что хорошо спрятал сундук, что никто никогда его не найдет, но он все равно нарисует карту на случай, если с ним что-нибудь приключится. Что дети не будут сидеть с пустым клювом. И что он с этой картой не расстанется никогда, как с собственными подштанниками или ножом.
Парро прервался. Эй хотел приподнять гроб с одной стороны и знаком попросил помочь ему. Вдвоем они перебросили ящик через борт. Эй привязал его к корме.
– А Моллой и Уотт?
– Моллой и Уотт? Верные друзья! Но такие нетерпеливые! Мир их праху. Говерн вышел из комнаты с ножом в руках. В одних подштанниках. «Карта!! – орал он. – Карта!» Все переглянулись. Уотта и Моллоя не было. Говерн оделся и схватил мушкет, Финнеганы – дубинки, Парро – ножи и так далее. Вся команда наведалась в хижину к Уотту и Моллою, ну так, поболтать немного.
Эй уселся в гроб.
