вытащить её из зоны комфорта. Ему необходимо было подтверждение версии о том, что она опасна для окружающих.

Вадим появился в зале после первого звонка. В очках с портфелем, рубашка застёгнута по самое горло, клетчатый галстук на крепкой шее сотрудника смотрелся нелепо, словно удавка, туго обвивающая ворот рубашки, абсолютно не подходящая по цвету к его стилю. С коричневыми брюками, обтягивающими его пухлые ягодицы, выглядело всё это нелепо. Апостол понимал, что дал команду соответствовать образу ботаника, но то, что предстало перед ним, мягко говоря, скорее напоминало клоуна из цирка, который, в любой момент достанет платок из нагрудного кармана рубашки и будет лить струями слёзы, с целью развеселить зал. Каким образом Вадим планировал привлечь внимание девушки в таком виде? Сотрудник, пробираясь спиной к зрителям, через тесный ряд кресел, нарушил важное правило этикета ‒ не поворачиваться задницей к сидящим. Пётр Сергеевич понимал, что Анна уже обратила на это внимание, теперь играть с ней в ценителя классической музыки у Вадима при всём желании не выйдет. Он уже допустил непростительный ляп. В завершении своего проступка, толстозадый стукнул Анну портфелем по плечу. Апостол внимательно рассматривал игру цвета в ореоле, но ничего не изменилось. Она не среагировала на воздействие, подав знак, что ей свойственна глубокая интровертность, непоколебимая и очаровать её, увлекая на своё поле, после череды ошибок, у Вадима шансов нет.

― Извините, не сильно задел? ― Вадим обратился к девушке.

― Не сильно, ― строгой интонацией прервала Анна желание мужчины к беседам.

После третьего звонка свет в зале выключился. Первые аккорды музыки наполнили зал. Анна, словно зачарованная, прониклась атмосферой единения с искусством. Вадим, развалившись в кресле, широко расставил локти на два подлокотника, чем доставил неудобство рядом сидящим. Пётр Сергеевич рассматривал излучение Анны, в попытке найти хоть какую-то зацепку для обвинений, но всё было тщетно. Не совсем понятно, что вызвало в нём нежные чувства: концертный зал, нахождение в ореоле Анны или мелодии, звучащие вокруг. Но через двадцать минут Апостол ощутил, как что-то тяжелое словно вытягивается из него воронкой, покидая тело, он чувствовал нутром, его оставляют привычные силы. Он превращается в мягкотелого, покладистого. Внутренне это развило саботаж подсознания, будто дикого зверя заманили в капкан.

Другая мысль смущала его ещё больше, операция провалена, девушка не подпустит к себе. Его обволакивал страх признаться себе, Анна может стать первой, кто за годы его опыта так и останется нераспознанным Объектом. «Марсианка, сука»! ― промелькнула мысль, поддёрнув самолюбие мужчины разрядом тока от укора, что ещё больше усилило в нём желание, сблизиться, откачать энергию и оставить девушку в рамках поля, где шансов на развитие личности почти нет. Петру уже неважно было отсутствие доказательств, он упивался своими представлениями о планах мести за свой внешний вид. Даже если он выпотрошит эмоционально эту куклу, с целью собственного восстановления, в любом случае, его деяния будут гораздо продуктивней от полученного ресурса. Он сопротивлялся своему волнению. Посмотрел на часы в ожидании окончания первого акта. Поймал себя на мысли, что истощён и коньяк в буфете не поможет. Он уйдёт раньше, не дождавшись окончания концерта.

Вадим, словно одержимый на церковной службе, ёрзал в кресле, задевая при этом локтем Анну. Сотрудник заметно нервничал от происходящего, начальник давил его сигналами, уничижая за отсутствие элементарных знаний поведения на подобных мероприятиях. Его раздражала музыка, ситуация, давил шею галстук. Казалось, ещё немного, и он взорвётся от нетерпимости. Аня деликатно пыталась отодвигать его локоть хотя бы в рамки его зрительского места. Но он возвращался снова с упрямством, характерным приматам, при овладении территорией. Первый акт подошёл к концу. Аня, приняла решение: она покинет концерт. И больше никогда не согласится на посещение мероприятий «с целью поднятия духовно — нравственных ценностей населения», потому как на них нет никакой гарантии, что рядом не будет сидеть такой же неотёсанный мужлан. Решительно направилась к выходу. Нога затекла, напоминая о недавней травме. Появилась краснеющая припухлость.

Апостол вышел первым, закурил на выходе, всматриваясь в окружающий пейзаж города. «Отбой» ― отправил смс Вадиму. Постепенно с клубами табачного дыма Петра наполняли привычные силы. Он понял: в своей духовной трансформации уже преодолел возможность бросить всё и начать жить другой жизнью. Вдруг почувствовал лёгкое дуновение свежести, которое, рассеивало облако дыма. Обернулся, рядом проходила Анна, прихрамывая от боли. Их разделяли несколько метров. Она ускользала от него.

― Уходите? ― не сдержался он от вопроса.

― Пытаюсь! ― ответила Анна, скорчив нелепую гримасу.

Пётр Сергеевич затушил сигарету, движением указательного пальца отбросив бычок в воздух. Догнал Объект. С каждым шагом сближения, его накрывали волны ауры девушки, меняя восприятие мира.

― Я никогда себе не прощу, если вы не согласитесь, чтобы я вас довёз до дома! ― Апостол собрал все свои внутренние силы, чтобы перевернуть ход ситуации. Добавил уровень подавления воли собеседника, в сочетании с очарованием. ― У вас нет шансов, соглашайтесь.

― Только если вы настаиваете, ― девушка посмотрела на мужчину пронзительно. Зелёные, ясные глаза, длинные ресницы, мягкие, манящие губы.

Апостол, удивлённый происходящим, встрепенулся внутри. Неужели, силы вернулись, и он сам, без привлечения посторонних лиц, сможет выполнить задачу? То, что казалось запутанным и сложным, стало простым и очевидным. Он мужчина — она женщина. Он ведёт, она следует за ним. Аура по-прежнему сохраняла свой ровный радужный рисунок. Она не боится его. Она подпустила его к себе близко, не отторгая, как немощного старика, в которого он превратился после ухода Елены. Объект не отреагировала на флирт молодого сотрудника, но вот она — стоит перед ним открытая, в полном доверии, даже не подозревая, какие хищные замыслы мужчина имеет по отношению к ней.

― Позвольте вашу руку, я помогу спуститься.

Анна, окинув взглядом череду ступеней, которую ей предстоит преодолеть, объективно оценила свои силы, позволив мужчине ей помочь.

― А почему вы ушли с концерта? Не понравилось? ― поинтересовалась девушка.

― День был напряжённый, захотел домой.

Анна уверенно держала Апостола за руку, опираясь на него в момент, когда слабая нога касалась ступени. Пётр, смущённый нахлынувшими эмоциями, вглядывался украдкой в профиль Ани. Почему близость с ней у него не вызывает сексуальный интерес? Просыпаются давно забытые чувства и эмоции, запах весны, блики ночного города. Ему хотелось поцеловать её, погладить и это накатывало так отчётливо, что сменялось смущением: вдруг девушка одурманивает его?

Одна его половина твердила: «Вспомни! Это ты — настоящий». Вторая: «Не сбивайся с намеченного плана, тебе необходим ресурс, как кислород». Но