ниже, поцеловала лобок мужчины. С усилием стянула влажные джинсы до колен. Скользнула расслабленным языком по внутренней поверхности бедра, оставляя мокрый след слюны. Нырнула глубже, вылизала мошонку, погружая поочерёдно в рот яички. Поднялась выше, лаская кончиком языка уздечку, венчик головки.

Мужчина наклонился, расстегнул блузку девушки, обнажил напряжённые от возбуждения соски. Сжал их пальцами, сминая упругую грудь в ладонях. Инна, застонав, погрузила в рот головку пениса, лаская её языком внутри полости рта. Насадилась горлом на ствол члена, коснувшись носом упругих лобковых волос. Пётр намотал на кулак собранные в хвост волосы Инны, прижал голову её ниже, чтобы член упёрся в нежные ткани горла. Глаза девушки наполнились слезами.

― Вот какие твои слёзы мне нравятся.

Монотонно повторял движением руки нужный ему такт и глубину оральных ласк. Почувствовав, как напряжение его, сползает с головы по телу к низу живота, отклонился на спинку дивана. Есть рот для слива, который поглотит его дурное настроение. Она старательно направила ствол за щеку. Пульсацией горячие струи наполняли ей рот. Громкий выдох облегчения. Мужчина расслабленно расположился на диване.

― Начисто вылизывай и иди, умойся! В следующий раз будешь думать, что говорить.

Инна старательно облизала оставшиеся вязкие капли с члена, наспех застёгивая гряду жемчужных пуговиц на шёлке блузки.

― Спасибо. ― Опустила юбку, протёрла губы ладонью. Медленно удалилась, покачивая соблазнительными бёдрами.

Апостола уже не напрягало пятно на джинсах, исчезло гнетущее состояние тоски.

Мысли об Анне и концерте вернулись спустя несколько минут:

― Навязчивая, какая девочка. Посмотрим, на что ты способна!

Детство Анны

Маленькая Анечка заворожённо смотрела на мигающие огни новогодней гирлянды. В комнате царил аромат хвойного дерева, вперемежку с запахом утки, доносившимся из духовки. На бронзовом подносе статуи ангелочков держали высокие столбики белых свечей. Огонь игриво подпрыгивал каждый раз, когда входная дверь на первом этаже открывалась, и взрослые гости с холодом метели входили в дом. Ещё совсем немного, и родители, вместе с друзьями поднимутся в гостиную. Анюта расправила пухлыми ладошками белые кружева нарядного платья, встала из удобного кресла, обошла кругом праздничный стол, подвигая старательно приборы, тарелки и хлопковые салфетки с вышитыми ветвями рябины. В пустых бокалах отражались огни свечей и разноцветные лучи от лампочек. Девочка знала, что всю ночь сидеть за столом со взрослыми ей не разрешат. Мама рассказала, что бой курантов поздно ночью, дети в такое время уже спят. Ей разрешили лишь недолго побыть, рассказать стишок, а потом уложат спать.

Раздались первые шаги по лестнице, в комнату вошла тётя Ани. Женщина демонстративно развела руками в стороны, после сложила ладони в области груди:

― Анечка, какая красота! ― рассматривая украшенную гостиную, стол и ель, произнесла она. ― А платьице, какое у тебя нарядное!

Аня любила свою тётю: раскрыв объятья, выбежала навстречу, семеня маленькими ножками в белых лаковых босоножках, стуча по дубовому паркету.

― Тётя Маша, здравствуйте.

― Это ты такую красоту навела тут? ― обняв ребенка, спросила женщина.

― Это мы с мамой.

― Кудряшки, какие у тебя и заколочки, ― Мария прошла в комнату, усадив девочку к себе на колени.

Гостиная постепенно наполнялась гостями, каждый ‒ со своим восторженным приветствием маленькой девочке. Тогда, в детстве, Анюте казалось, что огромный мир кружится вокруг неё. Ей дарили подарки, рассматривали её платье и туфельки, восторженно хвалили за то, что она так подросла. Мама с папой, сидящие во главе праздничного стола, вели радостные разговоры. Шампанское с хлопком вылетающей пробки. Анюта ждала, когда в центр стола, на красивом белом блюде с цветочными узорами, поставят румяную утку и папа, взяв специальную длинную двурогую вилку и нож, будет разделывать праздничное блюдо, ловко орудуя инструментами.

Папа редко бывал дома, у него было много работы, поэтому, когда ему удавалось провести вечер в кругу семьи, девочка увлечённо наблюдала за всеми действиями отца. Анюта ковыряла вилкой рассыпчатую гречку с грибами, которую выложили ей на тарелку вместе с утиной грудкой. Для девочки грудка была суховата, поэтому, запивая персиковым соком, она, подолгу пережёвывала кусочек, отрезанный сервировочным ножом. Мама всегда настаивала на том, что правила этикета девочка должна знать, вилка с ножом, для ребёнка были нормой. Взрослые поочерёдно обращали внимание на Аню, это не доставляло ей дискомфорта. Девочке было привычно, в кафе, куда они ходили с мамой, почему-то всегда удивляло других, что ребёнок пользуется, умело столовыми приборами. А ещё Анюта знала, что сегодня ей предстоит рассказывать праздничный стишок, который они выучили с мамой задолго до праздника. Девочка не волновалась, она была уверена, что читать будет с выражением и даже, в сопровождении с движениями рук, которые ей мама показала. Папа встал из-за стола, поставил табуретку, чтобы Анюту было видно всем гостям. Лёгким движением руки поднял дочь на импровизированный постамент. Гости притихли в ожидании.

Мы с мамой проснёмся рано,

Тихонько нарядим ёлку.

Шары, мишура, гирлянды,

Успеть надо много столько.

Порадовать в светлый праздник

Гостей и любимого папу

И нам Дед Мороз проказник.

В мешке принесёт подарки.

Носочки для тёти Маши,

И галстук для дяди Миши,

Пусть все пожелания ваши

Мороз в свой блокнот запишет.

Девочка кивнула головой, дав знак, что стихотворение закончилось. Взрослые зааплодировали.

― Анюта, откуда у тебя такое стихотворение? ― спросила тётя Маша.

― Это мама написала.

― Какие вы у меня замечательные! ―папа подхватил девочку на руки, подкидывая высоко.

Подошёл к маме, поцеловал её.

― Беги, там под ёлкой, стоят твои подарки, ― торжественно сообщил он дочери.

Шли годы, Анюта пошла в первый класс, мама настаивала на том, что девочке необходимо играть на музыкальном инструменте. В их доме появилось фортепиано. Аня увлечённо отнеслась к идее, старательно записывала ноты, изучала нотную грамоту и мечтала играть обязательно так, как в передачах, которые мама смотрела по телевизору, восторгаясь. Папа хвалил Анюту за успехи в школе и таланты в музыке. Во втором классе музыкальной школы, новая преподаватель сольфеджио относилась к стремлению девочки иначе. Она раздражалась каждый раз, когда Аня совершала ошибку, ворчала и называла девочку бездарностью. Анна не хотела огорчать родителей рассказами о том, как проходят её уроки, интерес к музыке постепенно сходил на нет. После того как преподаватель стукнула Аню по пальцам линейкой из-за перепутанного легато со стаккато, девочка решила, что больше никогда не подойдёт к инструменту. Объяснив родителям, что просто перехотела