Я уже открыл рот, чтобы объяснить предателю, как он ошибается, но увидел в зеркале предостерегающий взгляд капитана и промолчал.

— В Москве сейчас сто пятый пограничный отряд специального назначения, — продолжал разливаться соловьем Юрий Владимирович — Из ГДР прибыл. Как раз к внеочередному заседанию Политбюро. Как только, Виктор Владимирович место побоища увидит, сразу Циневу доложит. А они вместе пограничников, сотрудников «девятки» подтянут, в оцепление поставят, все дороги перекроют. Вам не выбраться. Лучше сдавайтесь не пока не поздно, гарантирую: на суде зачтётся.

Капитан уже хотел ответить, но его опередил я.

— Не дождётесь, Юрий Владимирович, — язвительно ухмыльнулся прямо в лицо, повернувшемуся Андропову. — Судить будут именно вас и ваших сообщников, больше никого.

— Устами младенца, в данном случае юноши, глаголит истина, — подтвердил капитан. — Прорвемся. А за информацию спасибо, предупреждёны, значит вооружёны.

— Было бы за что, — криво ухмыльнулся председатель КГБ. — Она вас не спасёт, а вот принять правильное решение — сдаться, поможет.

— Советские не сдаются, гражданин Андропов, — добавил я, надавив на него плечом и чувствительно ткнув локтем в бок. Очень уж хотелось сбить самодовольную усмешку с лица предателя.

Председатель КГБ посерел и схватился за бок, с ненавистью глянув на меня.

— Хотя откуда вам это знать? Вы же всегда трусом были, и всю войну в Карелии просидели. Болезнями и семейным положением прикрылись, — продолжил я, с удовольствием наблюдая, как злоба в холодных голубых глазах Юрия Владимировича сменяется огоньком страха.

— Максимум в прифронтовой Сегеж заезжали и в шинели там фоткались, как руководитель партизанского движения. Всё ваше участие в войне свелось к героическому драпу в глубокий тыл, когда противник начал наступление. Зато медальку «Партизану Великой Отечественной войны» себе выхлопотали, не забыли.

Юрий Владимирович скривившись, продолжал держаться за поврежденное место. Но меня слушал внимательно. Даже лоб наморщил, и глаза прищурил, будто старательно пытался что-то вспомнить.

— Леша, перестань, — поморщился Сергей Иванович. Он схватился за рацию.

— Леша? — в глазах Андропова зажглась искра узнавания. — Так ты, тот самый Шелестов?

— Угадали, — злобно ухмыльнулся я. — Тот самый. Внук генерала-лейтенанта, которого ваши псы убили. И за это у меня к вам отдельный счёт, по которому придётся платить.

— Тихо, — гаркнул капитан. — Помолчите пока.

Он поднес рацию к губам:

— «Беркут», я — «Коршун». Как слышно?

— «Коршун», я «Беркут» слышу хорошо, — сразу же откликнулась рация.

— Ребята из дальнего поста, сработали?

— Нет, ещё ждут гостей.

— Задание остается прежним. Концепция немного меняется. Пусть перекрывают дорогу и уносят оттуда ноги. Желательно до появления гостей. Остановят грузовик, перегородят трассу, заберут ключ у водителя, повредят руль. Пусть делают, что угодно, но чтобы движение на какое-то время было перекрыто. И как можно быстрее. Открывать огонь только в самом крайнем случае, если другого выхода нет. При любом раскладе не сдаваться. Пусть уходят через лес, речку, любыми способами. Как поняли? Прием.

— «Коршун», я «Беркут», вас понял. Передам, — прогудела рация и замолкла.

Отложив рацию, капитан схватился за трубку «Алтая» и быстро набрал номер:

— Вова? Это капитан Сосновский. Петр Иванович освободился? Позови его срочно. Скажи, капитан Сосновский звонит, вопрос жизни и смерти. Хорошо, я жду.

Капитан повесил трубку, схватился за рацию.

— «Беркут», «Ястреб», не расслабляться, полная боевая готовность. Может быть погоня и выставленные посты на дорогу. Всем прибавить ход. Летим к базе на всех парах. Как слышали?

— «Ястреб» на связи. Есть, полная боевая готовность.

— Я— «Беркут». Принял. Есть, боевая готовность.

Рация опять легла между сиденьями, а трубка оказалась в руке. Защелкали кнопки телефона.

— Кирьянов, это Сосновский. Кто сейчас на базе? «Дельфины»? Отлично. Кто у них главный? Капитан-лейтенант Васильев? Замечательно. Значит так, передаешь Владимиру Алексеевичу приказгенерала армии Петра Ивановича Ивашутина. Собраться и в полной боевой экипировке срочно выдвинуться по направлению к Одинцово, встретить и сопроводить обратно до базы нашу колонну. Что? Да, откроешь оружейку и выдашь всё необходимое. Не обсуждается. Это приказ. И смотри у меня, бюрократию особую не разводи, делай всё быстро, каждая секунда дорога. Понял? Если что, пусть мне перезвонит, скорректирую по маршруту. Скажешь, это задание государственной важности. При попытках задержания и остановки разрешается открывать огонь на поражение. Будет сомневаться, пусть перезвонит лично Ивашутину, телефон в дежурке записан. Всё, работай Кирьянов, не теряй времени.

Капитан положил трубку и вытер пот:

— Фух, одно дело сделали.

— Опять Ивашутин, — как от зубной боли поморщился Андропов. — Как заноза в заднице, колет, болит, а достать тяжело. Я, так и понял, что это он, когда стрелять начали. Дмитрий Федорович вообще в курсе, что его подчиненные творят?

— В курсе, — злорадно подтвердил я. — Полностью одобряет и санкционировал сегодняшнюю операцию.

— Тебя не спрашивали, пацан, — проскрипел председатель КГБ. — Сегодня прямо день неожиданных встреч и открытий. Шелестова везде искали, а ты вдруг сам появился. Теперь тебе никуда не деться. Под суд пойдешь вместе с остальными. Вы перешли все границы. Теперь будете отвечать по всей строгости закона, если, конечно, доживете до этого.

— Да, нет, Юрий, мать твою, Владимирович. Это вы перешли все границы, — не удержался я. — Поколения советских людей сеяли, строили, воевали, прошли через голод и холод, не для того, чтобы такие суки как ты с Питоврановым и вам подобные, за несколько лет развалили то, что они создавали десятилетиями. Я бы тебя застрелил сразу, с преогромным удовольствием и безо всякого суда. И рука бы не дрогнула.

Андропов нахмурился, хотел что-то сказать, но что-то рассмотрев в моих глазах, побледнел и закрыл рот.

Затрезвонил телефон. Сергей Иванович предупреждающе приложил палец к губам и снял трубку.

— Капитан Сосновский слушает. Товарищ генерал, задание выполнено. Операция прошла успешно. Объект взят. Но есть нюансы. Он тоже подготовился к подобному развитию ситуации. «Волка» и часть волчат мы взяли. Сейчас остальные бегут по нашему следу. А заместитель «Волка» вместе с Карпом имеют все полномочия, чтобы поднять погранцов, комитетчиков, перекрыть дороги и попытаться изъять объект. Да, Карп тоже сотрудничает с объектом, думает: Ильич представился, хочет стать главным цербером. Я связался с базой, попросил выдвинуться навстречу, сказал, это ваш приказ. Понял. Да, но этого недостаточно. Наши же люди, не хочется лишних трупов. Нужен приказ товарища Брежнева об аресте объекта. И кто-то достаточно авторитетный, чтобы его продемонстрировать. Да, Семен Кузьмич — идеальный вариант. Да, я понял, что там все на ушах стоят, но свяжитесь с Николаем Анисимовичем. Хорошо, буду ждать.

Капитан положил трубку, повернулся ко мне:

— Леонид Ильич злой как собака. Готов этого, — кивок