— Новак! — это ко мне. Я встал перед новым, незнакомым подполковником.

— Я, — столовая постепенно пустела.

— Здесь не будут с тобой в ясли играть!

— Не надо, — от такого бравого тембра невольно пришлось расправить плечи и подтянуть живот.

— У меня здесь в лазарете стационар не предусмотрен.

— Я, как будто, не настаиваю, — возразил я и по лицу подполковника понял, что шуток он не любит.

— Отстанешь — тебя искать не будут.

— Не надо, — а мне стало весело, — чего меня искать, сам доберусь, по навигатору.

— Шутник, да? — подполковник криво улыбнулся, — посмотрим. Марш на плац!

Кто бы знал, что порядки здесь почти военные. Я решил не спорить и убрался с глаз разъярённого начальства. Что там у него на форме? «Козаков И.Д.» Хорошо бы больше не встречаться, Козаков.

Возле большого здания из таких, как я сформировали пять групп по три человека в каждой. Один военный и двое «сталкеров». Мне выдали респиратор, перчатки, набор инструментов, рюкзак с охлаждающим контейнером и небольшой парализатор. Набор смертника, как пошутил второй с сине-красным треугольником на груди. Вадим Кононов, худоватый, но юркий парень. Третий в нашей группе, судя по всему ею же командующий, был одет в защитную камуфляжную форму и грудь его закрывал бронежилет. За спиной автомат АК-15, на поясе — кобура с пистолетом. Всё серьёзно. Алекс Сигур. А обращались все к нему «Ситх».

Ситх оглядел нас с Вадимом и кивнул.

— Сегодня пойдём на набережную, — бросил он.

— Я б искупался, — пошутил Вадим, подмигивая мне.

— Давай, — согласился командир, — как кожа слезет, так сразу отвалишь в пересадочный.

— Отс-с-ставить! — мимо прошёл тот самый подполковник и все вытянулись по стойке смирно. Пришлось последовать примеру.

Ситх дал команду выдвигаться, и мы вышли через обыкновенную калитку в заборе, отчего-то пафосно именуемую КПП.

Рейд по кварталу оказался не столь опасным, каким расписали мне его вышестоящие чины. Не было перестрелок, кровавых бань и прочей требухи. Мы просто прошли по улицам. Вадим подключил оборванные интернет провода в распределительной коробке возле одного из зданий. Улицы, вопреки ожиданию были чистыми, но пустыми. Никто не решался пересекать дорогу военному патрулю. От скуки я попытался познакомиться со своими коллегами ближе.

Вадим охотно отвечал на вопросы, а Ситх отмалчивался, только лишь зорко наблюдая за обстановкой. В иных обстоятельствах, я бы тоже вёл себя, как заправский десантник. Возможно. Но это не точно. Сейчас головная боль выдавила из меня все мысли об осторожности, и чтобы отвлечься от неё я затеял разговор, хотя через респиратор голос звучал глухо и отчуждённо.

— Как ты угодил сюда, а Вадим?

— Да, — мой напарник улыбался, глаза щурились. У него оптические импланты и, кажется, манипулятор правой руки. — Влез в кредиты, не смог расплатиться. А ты?

— А я неудачно родился, — мне смешно. В самом деле, не проявись моя болезнь в самый неудачный момент в моей карьере, то давно бы гнил где-то в сточной канаве, возможно здесь же, в этом квартале. Мне были обещаны все кары небесные и людские за разоблачающую статью и два гигабайта доказательств о растрате. Через месяц поставили неутешительный диагноз. Удачно. Или же нет. Мне сказали, что болезнь явилась с восьмидесятипроцентной вероятностью следствием генной предрасположенности и осторожно добавляли «с двадцатипроцентной вероятностью результатом отравления радиоактивными изотопами». Сюрприз, да? Кто бы мог подумать. Как бы то ни было, цель была достигнута. Я благополучно свалился на больничную койку, где и провёл следующие три с лишним года. За это время доказательства того дела затёрлись в архивах, а виновные исчезли из поля зрения. Снова выйдя на службу, я перестал думать, что могу изменить этот мир.

— Все мы тут... неудачно родились, — проворчал мой напарник, следуя за Ситхом по притихшим улицам.

— Отчего ж? Делай, что хочешь, живи, как хочешь, чем не благодать? — не отступал я.

— Где она, твоя благодать? Вся свобода только на словах!

— Тихо! — прикрикнул командир и мы затаились под прикрытием бетонной стены. Впереди перед нами раскинулась заваленная мусором набережная, а на вязком от слизи песке лежал разбитый дрон. — Его забираем и назад.

Ситх осторожно выглянул из-за угла в поисках угроз.

— И то! Люди, что звери! — посетовал Вадим, — соки из них пьёт система, а отыгрываются на машинах.

Здесь мне сложно судить. Мой чистый, пластиковый мир рухнул вчера в грязь под ногами, затёрся среди затянутых в камуфляж плеч, начал пахнуть потом и порохом. Кто здесь звери?

Ситх между тем сделал знак, что можно подойти, забрать оборудование. Вадим подбежал первым, показывая мне, как вскрыть корпус.

— Зачем им эти ящики? — я оглянулся с тревогой, — хотят видеть виновных?

— Они проанализируют, кто занимается этим, а потом проведут зачистку, — отрезал Вадим, складывая небольшой контейнер ко мне в рюкзак.

— Что значит, зачистку?

— То и значит. Физическое уничтожение.

— А как же право на жизнь? — вот этого я точно не ожидал услышать в нашем новом мире. Для чего тогда эта система социального рейтинга, поощрения, наказания, когда буквально в паре километров от всего этого благолепия царит дикарский закон?

— Думаешь, у нас есть это право? — усмехнулся напарник.

— Разумеется.

— Отставить разговоры, — отрезал Ситх. Раздался щелчок и по песку чиркнула пуля. — Уходим!

Нас не пришлось уговаривать. Мы с напарником побежали под прикрытие стен многоэтажек. Я вытянул парализатор. Пистолет бы, да, видимо, не положено. Командир дал пару очередей, прикрывая наш отход и устремился к нам.

В затылок стучала набатом боль, растекаясь по вискам и по шее. За что они готовы убивать? Из-за дронов? Это глупо. Здесь, наверняка, что-то ещё. И это можно будет выяснить попозже. Ситх, тем временем, оттеснил нас по улице и велел быстрее отходить в сторону КПП. Над головой пули выбивали бетонную крошку, обнажая арматуру. Нас гнали, как зверушек, под прикрытие надёжных стен, прочь с этих улиц, где мы не хозяева. Ситх прикрывал наш отход короткими очередями.

Почти война. Почти страшно. Почти.

Благополучно добравшись до базы, я сдал свой трофей в лабораторию. Хмурый лаборант молча принял контейнер, скользнув взглядом по моему лицу и попросил предоставить карту для отчета. Оказывается, на вылазку ушла половина полного светового