и ничего другого». Согласно «Назадийя», внутреннее противоречие Верховного существа породило первую антитезу между бытием и небытием и затем между активной энергией и пассивной материей. «Пуруша-Сукта» или «Гимн Человека» предлагает несколько иную версию: боги сотворили мир благодаря жертве, принесенной Верховным существом или Пурушей, из различных частей тела которого было и будет создано все, что когда-либо существовало и будет существовать в будущем[29].

Как и в древнем Иране, ведийская религия в Индии имеет дуалистскую схему: власть богов или дэва[30] Варуна, Митра, Индра и близнецы Назатия уравновешивается антибогами или азурами[31]. Такие антибожества, как воздушное чудовище Вритра, против которого Варуна ведет победоносную войну, так же многолики, как и боги; по существу, они представляют собой мифологизированных противников арьев: пани, даза и другие народности цивилизации Инду. В самом деле, божество Индра считается пурандара, то есть «разрушителем укреплений», воздвигнутых, по всей видимости, жителями Хараппа[32]. Старая история: в народных преданиях враг всегда представлен в образе демона с черным ликом — ведь нам известно, что дравидский народ был темнокожим.

Однако дело заключается в том, что двойственность в понимании богов позволяет трактовать проблемы бытия и небытия, хаоса и сотворения мира. Так толкуется мироздание, основанное на неизбежных антагонизмах. Космос благоволит человеку. Однако это вовсе не означает, что дьявола нет; он — порождение космического хаоса, ибо борьба между противоборствующими небесными силами ведется постоянно, и если темные силы оказывают пагубное влияние на индивидуума, так это потому, что микрокосмос человека является составной частью макрокосмоса. Поэтому люди соблюдали определенные обряды: индивидуальные, грия-сутры, и общие, страута-сутры, — дающие возможность воздавать хвалу небесным силам; небрежность в исполнении ритуала могла, по мнению верующих, стать причиной нарушения равновесия и привести к хаосу. И то значение, которое придавалось религиозным обрядам, отражало социальную структуру арийской Индии: общество распадается на сословия, а религия превращается в моральный и политический институт управления народом. Насаждается власть жрецов и монахов; ритуалы цементируют общество, в то время как священнослужители стоят на его страже. Круг замкнулся.

В самом деле, равновесие мира, то есть соотношение между дэвами и азурами, поддерживается жертвоприношениями[33], а также растительной эссенцией сома, которая, возможно, была соком красного мухомора или бледной поганки, что наводит на мысль, что подобный напиток вызывал галлюцинации[34]. Между прочим, сам по себе обряд заслуживает нашего внимания: мир существует, если в определенный ритуалом день человек, по сути дела, предается пьянству и таким образом приобщается к богам. В этом состоит основополагающий принцип греческих мистерий, вызвавший в то же время реакцию иудеев — омерзение от пьянства, и наиболее показательным примером тому может стать мифологическая история Ноя. В любом случае арьи были большими любителями алкогольных напитков и кроме сома употребляли в качестве хмельного сура, но уже вне обрядов.

К концу V века до н.э. ведийская религия в Индии, также как и в Иране, приходит в упадок. Правда, о тех временах мы имеем весьма смутное представление. Нам неизвестны ни имена богов, ни то, что они олицетворяли. Поклонялись ли тогда верховному богу Праджапати? Но почему же его называли Хираниагарбха, а порой еще и Брихаспати? Впрочем, мы не знаем, был ли он тем верховным богом, который управляет всем и вся, или же только повелевал отдельными явлениями? Был ли он выше бога Солнца Сурьи или бога огня Агни? Являлись ли боги существами, наделенными сверхъестественным могуществом, или только были абстрактным проявлением единой духовной реальности? Последнее нам кажется наиболее правдоподобным, ибо, согласно ведийскому учению: «Реальность есть Он, но образованный человек называет Его разными именами» (X; 129,2), а также: «Жрецы и поэты с помощью слов приумножают скрытую реальность, которая является единственной в своем роде» (X; 114)[35].

Совершенно ясно, что в Ведах мы не встретим ни упоминания единого дьявола, ни единого Бога. Ибо в противном случае антибоги превратились бы в демонов, какими мы, современные европейцы, их представляем. И еще меньше у них было шансов стать самим дьяволом: если и существуют антибоги, то только для того, чтобы служить противовесом верховной власти. Дюмезиль вносит свое уточнение: они — «архидемоны» и «архангелы»[36]. И в этом состоит их основополагающее значение, оказывавшее влияние на все монотеизмы, в особенности на иудейский: Люцифер (напомним, что так в древности называли планету Венеру, появляющуюся на небе на закате солнца) не только был, но и остается архангелом. В самом деле, иудаизм позаимствовал большую часть теологии у пришедшей из Ирана ведийской религии.

Несмотря на то, что до сих пор не известно, когда появились первые Веды, можно все же предположить, что по крайней мере в одном из песнопений имеется указание на определенное событие, имевшее место в истории индийского богословия — недовольство правоверных неизвестностью и неоднозначностью происхождения божества: «Кто такой Индра? Кто его видел? Какому богу мы приносим дары?» («Непознанный Бог или золотой Эмбрион», X; 121[37]». По всей видимости, именно начиная с V века до н.э. ведийская религия стала приходить в упадок.

Однако следует подчеркнуть, что ведийская культура на всем протяжении своего развития не скрывала от мира сомнений по поводу существования Высшего существа. Конец ведийского периода ознаменован появлением первой известной модели агностицизма объективного мира и в соответствии с последними по времени философскими сочинениями Веды — Упанишадами[38], получившими название Веданта, индивидуум не может постичь истину, и цель религии — нести успокоение человеческому разуму. Несмотря на то, что заявленный в Упанишадах агностицизм рассматривается отдельно от Веды, он является конечной стадией ведийского учения, ибо вселенское сомнение уже изначально заложено в «Назадийя»:

«Кто знает истину? Кто сможет произнести ее здесь?.. Где началось Сотворение? Явились ли боги уже после того, как мир уже был создан? Кто знает, где Он родился? (X; 129, 6).

Вся философия Вед отмечена вопросом: «Кто знает?» — Ко veda! Ведийский пантеон утрачивает веру в свое превосходство: ничто не известно в этом худшем из миров. Являющаяся основой всего материя не объясняет жизненные явления. Невозможно постичь сущность вещей. Человеческий разум не способен объяснить логические построения, и, наконец, логика бессильна во всем, что касается Бога. Он непостижим и стоит выше всякого определения; в противном случае Бог не будет Богом, как выразится позднее Хайдеггер (увлекавшийся, кстати, ведийским учением). Бог бесконечен, неизменяем и вечен, он есть Атман, высшая душа, суть бытия и небытия, Он есть Брахман,