Такой же хмурый, как и все демоны Утёса. В точности, как и его товарищи, прячет лицо за тканевой маской. Гребня от его подчинённых отличает разве что падающий набок ирокез. Окажись мы на Земле, я бы сразу определил парня в категорию панков. Уж больно необычная причёска.

— Пусть народ располагается, — командую я, смотря на ряды марширующих солдат. — В городе уже всё подготовлено для них. Нам же лучше пройти в командирскую палатку.

— Конечно, — кивает Майор, и мы вдвоём шагаем в указанном мною направлении.

В Техасе действительно освободили несколько казарм. Места в них появились после разгрома техасской армии. Фракция понесла тогда серьёзные потери.

Плюс переоборудовали под жильё несколько хозяйственных построек. Всё равно это лучше, чем сейчас мёрзнуть в палатках посреди чистого поля.

Наступала весна. Температура упрямо приближалась к пяти-восьми градусам тепла или около того. Ещё далеко не лето, в одной тунике не погуляешь по улице, но и меховые накидки уже не поносишь.

Хватало поводов для радости, как, например, снова готовые к посеву плантации в Спарте и в других поселениях Союза. Но достаточно было и причин для беспокойства.

Перво-наперво — это раскисшие дороги. Нет, каменные дороги, которые соединяли между собой полисы Союза остались нетронутыми, но того же нельзя было сказать о грунтовках, ведущих к форпостам. На какое-то время наши передовые базы оказались просто-напросто отрезаны от Спарты. То же самое происходило и у наших союзников.

Особенно тяжело приходится Москве, чья долина целиком и полностью застроена небольшими фермами и плантациями. Там с дорогами так вообще ситуация оказывается аховой.

А что говорить о горных тропах? Там и вовсе риск свернуть себе по пути шею приближается к отметке в пятьдесят на пятьдесят. Как говорится, повезет-не повезет.

Отдельной бедой оказываются и болота. Стоило снегу растаять, а льду сойти на нет, как трясины вновь стали представлять из себя смертельную ловушку. Попробуй тут ещё провести толпу в две тысячи человек и не угробить по пути.

Впрочем, Майор справился с этой задачей, хоть на её выполнение и ушло куда больше времени, чем я предполагал. Но лучше уж так, чем никак!

Мы входим в отапливаемый жаровнями шатёр и на входе же снимаем плащи. Утренняя промозглость остаётся также за пологом.

— Позволь тебе представить, Майор, — указываю я на ожидавшего нас у массивного стола мужчину, — Товарищ Лось — командующий народным ополчением Техаса. Именно он отвечает за военные вопросы города.

— Майор, представляю союзную армию, — представляется старый вояка.

— Наслышан о ваших подвигах, — кивает Лось, — Уверен, ваш опыт придётся нам как раз кстати.

— Если вкратце, то мы вернулись к статусу-кво, — произношу я, указывая на разложенную карту на столе. — Париж, который надеялся на маленькую победоносную войну на пару-тройку дней, явно не ожидал отпора от Техаса. Ещё больше он не ожидал нашего появления. Это спровоцировало его на наступление без должной подготовки.

— Которое закончилось их поражением, — хмыкает Лось.

— Лишь тактическим, — поправляю я того, — Но не стратегическим. При помощи картечниц, созданных техномагом, мы отбросили их силы к границе, но и только. Будет правильнее даже сказать, что они сами отошли на прежние позиции, не видя смысла биться головой о стенку.

— Значит ли это, что им сейчас нечего выставить против картечниц? — размышляет вслух Майор.

Мужчина, едва прибыв, успел в общих чертах ознакомиться с событиями битвы у Глубокого ущелья.

— Должны ли мы атаковать? — предлагает Лось. — Пока у нас есть преимущество. Пока враг не знает, как ответить на наши орудия!

Я качаю головой.

— И к чему это приведёт? Сможем ли мы одолеть Легион только за счёт изобретения техномага? Не говоря уже о том, что для них требуется просто ужасающее количество арбалетных болтов. На сколько стычек их хватит? И выдержат ли сами картечницы.

Мой вопрос повисает в воздух.

Майор, скрестив руки на груди, произносит:

— Идти на территорию противника, более того, неразведанную, — это глупо. Легко угодить в засаду, легко потерять всё и ничего не достичь. Что Техас, что Союз прямо сейчас не готовы к дальнему походу. Ополчение в разы уступает рядовым солдатам Парижа, а силам Союза необходимо отойти от перехода через болота.

— Таким образом, мы сможем перейти в наступление лишь через несколько дней или даже недель, — заключаю я, припомнив подготовку новой армии Техаса.

С такими союзниками много не навоюешь. Лосю и Майору придётся постараться, чтобы вбить в этих игроков хоть какое-то подобие порядка.

Воевать же исключительно своими силами… Мне не нравится этот вариант. Мало того, что одна только экспедиционная группа состояла из пяти тысяч легионеров, так ещё сколько нас ждёт на земле Парижа?

Восемь тысяч? Десять? Пятнадцать? Хочешь не хочешь, а задумаешься — стоит ли лезть в гнездо к Гидре.

Ладно бы эти самые условные десять тысяч являлись фанатиками, как те, что из Вавилона. Их численность не спасла Альянс от поражения.

Железный же Легион создан из совсем иного теста. Это подготовленные и дисциплинированные солдаты. Просто так разбить их не получится. Это будет кровавая и далеко не простая кампания. И думается мне, что одной союзной армии в две тысячи человек не хватит для победы над этим титаном.

Нам нужен Техас. Вооружённый до зубов, поставляющий нам свои творения в больших количествах. Только так мы сможем одержать победу.

Только вместе. Только в едином кулаке.

— Мы не знаем, сколько сил у Парижа, — говорю я. Майор И Лось внимательно меня слушают. — Нам неизвестно, как скоро они придумают средство против картечниц. И уж тем более мы не в курсе, когда они появятся с новым войском. Но что мы точно знаем — так это то, что Легион вернётся.

— А потому нам только и остаётся, что подготовиться к этому моменту, — смекает Майор.

— Вы хотите повторить бой у Глубокого ущелья, — доходит, наконец, и до Лося, — Но, Лорд Шурик, вы видели, как носороги Парижа вскрыли наши редуты, как туалетную бумагу? Есть ли смысл в укреплениях тогда?

— Смотря в каких укреплениях, — улыбаюсь я. — Можешь не сомневаться, Лось, в чём-чём, а в работе с землёй и камнем Спарте нет равных.

Звучит смешок Майора. Лось непонимающе переводит взгляд с меня на Майора и обратно. Ему ещё только предстоит узреть настоящую стройку века. Стройку, которую можно увидеть только