— Как вы думаете, что будет, когда они ничего не найдут? — спросила я, чтобы отвлечься.

— Не знаю, — вздохнул Чалерм. — Я надеялся, что мы успеем первыми и что-нибудь подложим.

Я уставилась на его невыразительный профиль. Лицо Чалерма было гладким, как у статуи божества. Даже сильные чувства на нём проявлялись едва-едва, а сейчас оно и вовсе походило на маску. Лисье отродье!

— Так вы не обыскивать его собирались, а подставить?

— Вы его и так уже подставили, — усмехнулся Чалерм одними губами. — Я думал немного подкрепить историю Вачиравита, если мы ничего не найдём. Возможно, он прячет свои секреты где-то ещё.

Я задумалась, где бы это могло быть, но потом мои мысли поплыли в другую сторону: снопы в той деревне разбрасывал Сомбун, а не Абхисит. Вот у него должно что-то быть. И у Рангсана, но тот под домашним арестом, его не обыщешь, да и избавился уже наверняка. А вот Сомбун…

— Как думаете, долго он там будет занят? — прошептала я.

Чалерм наконец повернулся ко мне, и его лицо внезапно оказалось так близко, что у меня перехватило дыхание. И взгляд его… обжигал. Ещё чуть-чуть и… Я уже почти подалась вперёд, но тут он заговорил:

— Великолепная мысль, пранья. Пойдёмте.

И с тихим шелестом выскользнул из-за кустов на соседнюю дорожку. Я перевела дыхание. «Пранья», «пранья»… Уж не умышленно ли он мне напоминал, что я замужем?

К счастью, где искать дом советника Сомбуна, вредный учёный знал. К несчастью, кустов поблизости не росло, а ближайшие древодома оказались заселены семьями других охотников — мы видели тут и там играющих детей и присматривающих за младшими служанок. Незаметно проникнуть в дом советника не вышло бы.

Мы с Чалермом прогулялись по дорожке, петляющей по охотничьему сектору, стараясь не очень явно вертеть головами. Я уже думала, что придётся нам ждать другой возможности, но тут Чалерм привычным жестом схватил меня за локоть и увлёк за собой в какой-то древодом. Едва войдя, я поняла, что это жильё пустует: в гостиной всё поросло лианами, а в плетёном кресле блестел листочками куст в форме бывшего владельца.

— Вы сможете отсюда послать личину? — прошептал Чалерм, оттаскивая меня подальше от окон. Надо ему хоть намекнуть, что чужих жён не хватают за выступающие места по поводу и без, но мне почему-то не хотелось. А ещё больше не хотелось посылать свою личину мимо всех этих свидетелей.

— Может, подождать, пока он на охоту уйдёт, да ночью заглянуть?

Чалерм помотал головой.

— Уходя на охоту, он ставит очень плотный барьер. Я… мы уже пробовали. А в остальное время почти не выходит из дому.

Это он Вачиравита на такое дело не побоялся потащить? Тот ведь не понимает, что значит не шуметь. Но сам Чалерм бы не смог сказать, насколько плотный барьер… Или…

— Давайте, у нас не так много времени, — зашипел мне этот лисий хвост, сбивая с толку.

Ещё и от лиан тянуло дурманом: теперь я мгновенно замечала, как мысли окутываются дымкой. Ну уж нет, я больше не поддамся! Сосредоточившись, я изо всех сил постаралась обдумать следующий шаг. Врать Чалерму, что я не умею делать личины, бессмысленно: он уже совершенно уверен, а я не такая хорошая врунья.

С другой стороны, если я отправлю свою личину, это будет ничем не лучше, чем если я пойду сама. Я не умею создавать личины со скрытыми лицами, если у меня самой лицо открыто. Можно, конечно, из вредности отправить личину Чалерма, но…

И тут меня осенило: конечно, учёный не имел в виду мою! Я ведь могла создать личину какого-то другого человека! Я никогда раньше так не делала, нужды не возникало, но почему бы и не попробовать? Я открыла рот, чтобы сообщить об этом Чалерму, но тут же передумала. Зачем-то мне хотелось показаться ему более умелой и знающей, чем я была на самом деле. Может быть, чтобы получить ещё один такой жгучий взгляд…

Тряхнув головой, я прикинула, кого мне послать. Я не могла заставить призванного демона принять вид произвольного человека с незнакомым лицом. Нужно было выбрать кого-то, кого я смогла бы нарисовать по памяти или хотя бы узнать при самом беглом взгляде. Чалерм и Вачиравит отпадали, Арунотай — опасно, вдруг меня как-то раскроют, а я тут ложного главу по резиденции вожу. Абхисит! Вот будет умора, когда Сомбун услышит от соседей, кто к нему приходил.

Я хихикнула, и Чалерм тут же насторожился. Но, прежде чем он успел спросить, что я задумала, я ухватила с полки нефритовую ложечку и призвала в неё мелкого демона. К моему удивлению, я его узнала: это был тот же демон, которого я вместо себя отправила входить в ворота. Значило ли это, что больше в резиденции демонов нет? Во всяком случае, похоже, что без моей помощи выйти он не мог. Иначе давно бы сбежал подальше от такой кучи махарьятов.

Абхисит получился убедительный. Может быть, немного пониже ростом, чем настоящий, но он почти всегда встречал меня сидя, так что о росте было трудно судить. Теперь он стоял и размеренно моргал на меня ничего не выражающими глазами.

— Пранья настоящая искусница, — прошептал Чалерм, и по моему хребту словно солнечный зайчик пробежал. Тут же стало неловко, что его слова слышит куст в кресле, хоть я и понимала, что у него нет личности. Я сжала зубы, отвернулась и послала личину выполнять задание.

— Вы лучше лианов цвет тут истребите, — сообразила я. — А то сейчас снопы-то принесём, а они как раскроются от запаха…

Чалерм, однако, и без моего напоминания уже вынул откуда-то склянку с пропиткой и принялся сбрызгивать ею всё вокруг.

Демоны, которые позволяют призвать себя в предметы, не бывают сильно умными, поэтому сложных поручений им не дашь. Но тут мне помог разговор с Великим Ду: кто такие обречённые, этот демон знал, а потому найти их ему не составило труда. Всего через несколько малых чаш он вернулся — слишком резвым шагом для Абхисита — с охапкой конвертиков и каких-то бумажных трубочек.

— А это что? — удивился Чалерм. Пока он разбирался с лианами,