— Она у него видела проклятые снопы!

Я прикусила губу чуть не до крови. Что он несёт⁈ Чалерм рядом со мной со свистом втянул воздух сквозь зубы.

— Что? — изумился лысый. — Где?

— На столе! — продолжал гнать Вачиравит.

— Должно быть, пранье показалось? — предположил толстяк. — Она ведь даже не махарьятта…

— Она мне показала! — не отступал Вачиравит, а потом сунул руку за пазуху и вытащил конвертик из листа. И когда успел припрятать⁈ — Вот в таком было.

Тут уже советники переглянулись с тревогой в глазах. Один из тех, что до сих пор отмалчивался, теперь прокашлялся и встал. Росту в нём было больше, чем в Вачиравите, а на макушке стоял высоченный хвост из серо-седых волос, отчего весь советник напоминал высушенную морковку.

— Я полагаю, что выражу общее мнение совета: пранур Абхисит уже вошёл в весьма почтенный возраст, и груз возложенных на него обязанностей становится ему тяжеловат. Пожалуй, стоит облегчить его ношу.

— Справедливо говоришь, — с жаром поддержал его толстяк. — Учить детей — дело нелёгкое, а уж взрослых остолопов так и подавно. Абхисит заслужил отдых.

Остальные согласно покивали и в течение пары малых чаш подписали бумагу.

— Праат Чалерм, — позвала я тихонечко. — А кто из них проводил охоту в той деревне, где мы вчера были?

— Пранур Сомбун, — прошептал Чалерм, кивая на высокого.

Я потёрла виски. Значит, не из добрых побуждений он решил отстранить Абхисита. Испугался, что тот впал в старческое слабоумие и оставляет улики на видных местах? Но ведь Сомбун водил на свои охоты учеников. Надо думать, они видели проклятые снопы…

Глава 5

Признание

— Что ты им наплёл⁈ — прошипела я, когда Вачиравит с гордо поднятой головой покинул здание совета и мы двинулись прочь, отослав ликующую Паринью.

— А что? — тут же набычился он.

Я ожидала, что Чалерм будет читать ему нотации, но он только покачал головой и похлопал Вачиравита по плечу.

— Твоя жена научила тебя плохому.

— А что я не так сделал? — продолжил недоумевать Вачиравит. — Они бы его не выгнали. Я видел. Им всё нормально. А я придумал, как сделать!

— Они же теперь поймут, что я что-то разнюхала! — Я схватилась за голову. — Меня уже разок пытались отправить на корм амарду, теперь точно со свету сживут! Абхисит же им скажет, что у него ничего не было!

— Пранья, — Чалерм строго на меня посмотрел. — Вы опрыскиваете цветы лиан водой из священного источника?

Я поморгала. При чём тут это?

— Да-а…

— Значит, ваш разум туманится сам по себе, — заключил этот прохвост. — С чего совету что-то о вас додумывать? И ещё большой вопрос, поверят ли они Абхиситу. Конечно, лучше бы такие вещи согласовывать заранее, — тут он стрельнул осуждающим взглядом в Вачиравита, — но ты молодец, хорошо выкрутился.

Вачиравит приосанился и задрал нос. Я вздохнула. Как же легко было ему польстить. Хотя, если учесть, как с ним обращались советники, ему и незлой взгляд — уже похвала. А ведь они если не все, то большинство — его родичи. Может, Чалерм в чём-то и прав…

— Ты, главное, молодец, что вообще зашёл туда, — сказала я. — Я знаю, тебе это было непросто.

Сиреневые узоры Вачиравита потеплели, склоняясь к розовому, а сам он отвернулся, пробубнив что-то про тренировку, и быстренько скрылся в зелёной дымке меж древодомов. Чалерм усмехнулся ему вслед, как любящий дядюшка.

— Что теперь? — спросила я его, чтобы отвлечь, а то уж очень это идиллически выглядело.

— Теперь, пранья, я бы предложил вам одно дело, для которого ваши навыки подходят как нельзя лучше.

— Что же это? — нахмурилась я. Чалерм явно ёрничал, а значит, под моими навыками понимал что-то нехорошее.

Он огляделся и бросил на землю какую-то бумажку, но прежде, чем я разглядела, нагнулся к самому моему уху и жарко прошептал:

— Пойдёмте обыщем дом Абхисита.

Мои глаза сами собой раскрылись, как два лотоса.

— И какие же мои навыки для этого подходят?

Вредный лис сощурил глаза.

— Это ведь вы были тем лазутчиком, что проник на пик. Вачиравит видел несколько одинаковых личин.

Я похолодела в липкой жаре лианового царства, но Чалерм продолжил:

— Вот такая личина нам сейчас и пригодится. Пойдёмте.

Развернулся и зашагал куда-то в сектор учителей. А я забыла, где у меня ноги и как ими пользоваться. Может, он меня как-то околдовал, а? Откуда-то же знал про свойства лиановых цветов. Небось сам владеет какими-то дурманящими… чем? Чалерм же не махарьят. А, кстати, почему я так в этом уверена? Узоры-то у него довольно сложные. но это просто значит, что он занимался духовными практиками. У Кессарин вон тоже непростые…

— Почему вы решили, что это была я? — наконец удалось произнести мне.

— Потому что это самое простое объяснение, — бросил через плечо Чалерм. — Кто-то проник на пик впервые за много лет вскоре после того, как вы прибыли на Оплетённую гору. Вы откуда-то узнали о том, что там, на пике. А теперь оказывается, у вас достаточно навыков, чтобы создать личины. Всё складывается в единую картинку, вам не кажется?

Я прикусила губу. Да уж, тут большого ума не надо, а Чалерму его не занимать.

— Пранья, вы идёте? — окликнул меня учёный, и я двинулась на его голос прежде, чем задумалась, а стоит ли.

Впрочем, на этот раз Чалерм просчитался: в доме Абхисита уже кто-то орудовал. Присев за очередными кустами, мы рассмотрели в щели между лиановыми прутьями высокую фигуру с седым хвостом. Сомбун метался от шкафчика к шкафчику, выворачивая их содержимое и лихорадочно прощупывая всё, похожее на мешочки или конверты, а шкатулки вскрывал ножом и вытряхивал на пол. У двери со скучающим видом стоял давешний лысый советник и пожёвывал, кажется, лиановый усик. Меня снова пробрал озноб. Как это вообще