Шрифт:
Закладка:
— Не надо, — хмыкнул зло Алексей, он уже полностью одетый, стоял и нагло смотрел на меня, засунув руки в карманы спортивных штанов, не испытывая ни капли раскаяния, — Она была девственницей и ни с кем кроме меня не спала.
Закрыла глаза. Их резало будто ножом, как и сердце. Веки мои трепетали, а слезы лились каким-то неконтролируемым потоком. Кожа зудела от желания помыться, от омерзения, что муж спал с другой…
— Уходи…, — еле выдавила из себя, голос дрожал, он был, как чужой, какой-то жалкий и писклявый.
— Не ломай комедию, Наташ, — скривился Лёша, от его слов и тона, глаза мои распахнулись. Не верила своим ушам.
— Что не делать? — переспросила в неверии.
— Ну гульнул я с девкой с ресепшена. А что мне оставалось? Ты была, как овощ после ЭКО, не поговорить нормально с тобой, ни приласкать не могла…, — обвинительно выдал он.
— Боже… она еще и с твоей работы…, — заметалась по комнате не находя себе места, — Ты сам себя слышишь? Рассуждаешь, как конченный мудак! Сложно было? — вытирая щеки, трясясь распалялась всё больше. Сердце сжималось в болевых спазмах, а руки и ноги начали леденеть. На улице и дома тепло, а меня морозит…, — Какого черта не ушел?! Строил из себя понимающего, а сам за моей спиной спал с другой!
— Я всё ждал, когда у тебя мозги встанут на место! — повышая голос, проговорил мужчина, — Рехнулась с этими детьми… Внушала мне, что у меня проблемы, а по факту, всё у меня в порядке. Вон, кому-то пару раз хватило, чтобы залететь от меня, и кучу денег спускать в унитаз не пришлось…
— Уходи-уходи, замолчи…, — садясь на кровать, опуская голову, закрывая ее руками, твердила, как мантру не в силах слушать его, — Видеть тебя не могу… Унитаз… Это ты отходное место… Как я была так слепа…
— Давай, корчи из себя обиженную и униженную, — подходя ближе, продолжая орать, вещал он, нависая надо мной, давя меня своей злобой и негативом, — Ну переспал я с ней. Сходит на аборт. Очнись, ты сейчас просто всё просрешь…
— Можно я тебя с радостью… просру? — поднимая голову, смотря на него безэмоционально спросила тихо, — Десять лет… Десять долбанных лет я убила на тебя…
— Это я на тебя потратил свое время. На больную, не только башкой…, — его несло. Дыхание частое, глубокое, кулаки сжимаются. Лёша в бешенстве, но не я причина его истерики. Расстроен, что поймали? Что рухнул удобный ему мир? Что я не готова, как дура, принять его после измены?
— Закрой свой рот, — поморщилась перебивая его, не желая слушать оскорбления, — Ты мне противен. Я пришлю тебе документы на развод и раздел имущества…
— Конечно, — нервно рассмеялся он, — Тебя кроме денег ничего больше не волнует. Алчная и прошаренная баба.
— Что еще? — вскинула брови в изумлении, — Что меня может еще волновать после такой "радостной" новости? Здоровье будущей мамочки? Твое душевное равновесие? Да, алчная, да, прошаренная, да, больная. Вот и проваливай отсюда, — выплюнула ядовито, — Беги в светлое будущее. Там тебя заждалась, здоровая и бескорыстная беременная любовница.
— Да она в тысячу раз лучше тебя, — прошипел с ненавистью Лёша, наклоняясь к моему лицу, хватая меня за подбородок, больно впиваясь своими пальцами, оставляя на коже красные отпечатки, — Молодая, красивая, любящая меня, еще и…
— Руки убрал…, — жестко произнесла, пытаясь отвернуться, откинуть его конечности. Душу огнем жгло от боли, от его слов, что он специально выбирал пообиднее, зная куда бить, как садист, — Больше у тебя нет права трогать меня, ты потерял его.
— Кто из нас больше обеднел? — отпуская меня, бросил раздраженный Алексей, — Кому ты нужна? Несчастная, одинокая баба за тридцать. У тебя был я. Но ты не ценила, не смогла удержать…
Меня взорвало изнутри, будто кто-то завел таймер на бомбе, и вот сейчас она рванула. Не было больше терпения находяться с ним рядом, слушать тот ужас, что он нес.
Резко поднявшись на ноги, рванула к шкафу, открыла его и начала кидать на пол вещи Лёши, меня била истерика, рыдания сдержать не получалось. Швыряла его одежду и кричала:
— Ненавижу! Проваливай, сволочь! Уходи из моей жизни! Никогда не прощу!
— Истеричка, — выплюнул Алексей, наблюдая за мной. Хмыкнув себе под нос, развернулся и наконец-то покинул комнату. Хлопнула входная дверь, а я только тогда смогла остановиться. Держась за дверцу шкафа, сползла на пол… Задыхалась из-за рыданий, что выворачивали грудную клетку, разум просто разрывало от бессилия и боли…
Дрожала, обняв себя за плечи руками, раскачивалась из стороны в сторону, смотря в одну точку. Успокаивая себя. Квартира казалась чужой, мир казался таким большим, и в тоже время так давящим на меня… Озиралась на углы с опаской. Чувствовала себя такой маленькой, как в детстве, будто мне пять лет, мама ушла в магазин, оставив меня одну и мне страшно, что она не придет, что я так и буду одна…
Где-то надрывался мой телефон, я потеряла счет времени, не знаю сколько так сидела, но в какой-то момент, он мне надоел. Кое-как поднялась на ноги, будто пьяная и, шатаясь, держась за стены дошла до своей сумки. Пять пропущенных из клиники. Мы опоздали на прием. Он мне больше не нужен. Я больше ничего не хочу. Только спрятаться, скрыться ото всех. Все знают… На его работе, значит и его семья… Одна я дура…
Еле справилась со своим смартфоном, нажимая не туда, открывая не нужные приложения, но упорно продолжая пытаться набрать нужный мне номер. Облокотилась о косяк, ожидая ответа абонента.
— Натусь, привет, — радостно пропела Ольга. А я закусила до боли губу, давя новую волну истерики.
— Оль…, — глухо и бесцветно пробормотала подруге, — Приедь ко мне, пожалуйста… Я умираю…
— Сдурела? — поперхнулась она, закашлявшись, — Что с тобой? А Лёшка где? — сыпала она взволнованно вопросами.
— Я его выгнала…, — всё тем же тоном ответила ей, — Он изменял мне. И его любовница ждет ребенка…
Оля выругалась трехэтажным матов, с удовольствием проходясь по Алексею и его родословной оскорблениями, а после торопливо добавила:
