они слишком много сидят дома перед телевизором и потом разглагольствуют повсюду о вещах, в которых ничего не смыслят, а вместо этого лучше бы занялись каким-нибудь полезным стоящим делом.

— Аминь, — сказал Питер и, хихикнув, поднял вверх стакан с водой.

— А ну-ка, не богохульствуй мне тут, — парировала Агнесса, после чего детективу по затылку прилетела приличная оплеуха.

— Ой, больно же!

— А ты что — думал, я старая беззащитная старушка? Можешь не беспокоиться: если ко мне заявится это новое чучело, убивающее людей и животных, то, кем бы оно ни было, я засуну ему в задницу вот эту скалку, а потом проломлю голову этой самой сковородой, уж не сомневайся. — И Агнесса Фальконе грозно потрясла обоими предметами в воздухе.

— Да уж, охотно верю, — теперь уже гораздо более серьезным тоном сказал детектив.

— То-то же. А все-таки ты бы лучше уж поехал сегодня в свой отпуск, может, и нашел бы там и привез сюда какую-нибудь загорелую стройную синьорину. Тебе давно уже пора завести серьезные отношения и покончить с холостяцким образом жизни. Довольно каждую неделю водить новых девиц к себе домой!

— Ба, все не так, как ты думаешь.

— Ну конечно! Я что, не знаю, что ты уже с двенадцати лет водил старшеклассниц к нам домой? Или ты думаешь, тебе банально везло, что я ни разу не возвращалась домой в самый интересный и пикантный момент? Тебе следовало бы научиться закрывать шторы, mio caro Romeo[3].

Питер Фальконе поперхнулся куском пиццы.

— Не думай, что я тебя осуждаю. Даже сейчас, хоть мне и восемьдесят два, я все еще остаюсь женщиной, и поверь мне, я не забыла, что такое секс. К тому же, когда ты был в школе, я тоже кое-кого водила домой, так что можешь быть спокоен насчет этого.

Детектив на этот раз поперхнулся еще сильнее.

— И тем не менее тебе давно пора бы уже остепениться, твой отец и дед в этом возрасте уже давно были женаты.

— Ладно, бабуля, мне уже пора бежать в отделение. В конце концов, кто-то же должен поймать этого нового негодяя.

— Ну конечно, тебе всегда пора бежать, когда речь заходит о твоей личной жизни. Смотри мне, в следующий раз ты не отвертишься. Подожди еще минутку, я заверну тебе еду с собой, заодно угостишь сослуживцев, а то они, поди, на своей пончиковой диете только и сидят, поэтому и не могут никого поймать. Для того чтобы схватить мерзавца подобного масштаба, нужна настоящая итальянская еда. Если ты не забыл, накануне того, как твой приятель Дик Лэнс пристрелил Уотса, он как раз был вместе с тобой у меня в гостях, и я его хорошенько накормила. Так что еще неизвестно, сумел бы он точно попасть в цель, если бы как следует тогда не набил пузо. Вполне вероятно, что, может бы, и промахнулся и этот урод кого-нибудь еще покалечил, а то и вообще бы сбежал.

Спорить с Агнессой было бесполезно, поэтому Питер Фальконе терпеливо ждал, пока она, не умолкая ни на секунду, доверху наполняла едой один пакет за другим.

— Ну вот, я все уложила, теперь можешь бежать, — спустя четверть часа довольным голосом сказала Агнесса.

Питер поцеловал бабулю в щеку и нагруженный сумками, полными контейнерами с едой, направился в отделение полиции.

По пути его чуть было не сбил пикап, в котором спешно тикало из города еще одно семейство, но детектив Фальконе вовремя успел отскочить в сторону, и вслед машине полетела отборная итальянская брань. Немного отдышавшись, навьюченный, словно вол, Питер поплелся дальше, попутно разглядывая быстро пустеющие уютные домики с ухоженными зелеными лужайками перед ними и старые, потрепанные малоэтажные дома.

Наконец, изрядно вспотев — в пакетах еды было, наверное, человек на десять, да и солнце жарило уже вовсю, несмотря на довольно ранний час, — Питер достиг полицейского участка, единственного на весь город. На входе в отделение снова дежурил вездесущий Джим.

— А, детектив Фальконе, здравствуйте-здравствуйте! Вижу, вы сегодня к нам с гостинцами от бабули, и, судя по количеству, Агнесса свою планку понижать не собирается, — жадными глазами глядя на еду, приветствовал Питера болтливый дежурный, находясь в предвкушении двойного удовольствия: хорошенько подкрепиться и поговорить по душам.

— Здравствуй, Джим! Да, бабуля все еще в полном порядке — держи, угощайся.

— Вот спасибочки, детектив, эта еда как раз будет кстати: у меня, знаете ли, после вчерашнего прямо какой-то стресс, а, как известно, нет лучшего от него средства, чем вкусная и сытная еда, — сказал Джим и начал деловито распаковывать пакеты, смотря, чем бы поживиться в первую очередь.

— Ты смотри сам все не слопай, другим тоже оставь.

— О, ну что вы, детектив, я ведь не обжора какой-нибудь, — продолжая вожделенно глядеть на еду, ответил Джим.

— Послушай, а Дик у себя или куда-нибудь уже уехал?

— Вообще-то он еще не появлялся.

У Питера после этих слов все похолодело внутри, но он не стал раньше времени поднимать панику и, стараясь говорить как можно более спокойно, заметил:

— Странно. Дик никогда не опаздывает и всегда приходит на работу раньше всех.

— Да, я тоже об этом подумал.

— А он, случаем, не звонил? Ни с кем ничего не передавал?

— Не-а.

— Я тогда, пожалуй, съезжу к нему домой и проверю, все ли у него в порядке.

— Ага, давайте, — не отвлекаясь от еды, ответил Джим, настолько очумевший от ее обилия, что совершенно забыл о возможности поболтать.

Питера Фальконе переполняли нехорошие предчувствия, и он со всех ног поспешил к другу. Буквально взлетев на третий этаж, он что есть силы начал барабанить в дверь Лэнса. Никто не открывал.

— Надеюсь, что тебя просто нет дома, Дик, и если так оно и есть, то ты мне это простишь, — сказал вслух Питер и одним ударом своего могучего плеча вышиб дверь.

Мрачные предчувствия Питера только усилились, когда он увидел, что в квартире горит свет, несмотря на то, что было и так светло.

Детектив достал из кобуры пистолет и осторожно прошел в комнату, но там никого не было. Тогда Фальконе решил зайти в ванную. Он приоткрыл дверь и осторожно заглянул внутрь. Там тоже горел свет, на полу валялась одежда Дика, а в душевой кабине, кажется, кто-то был.

Питер быстро устремился к душевой. Он открыл дверцы и выронил пистолет при виде представшего перед ним жуткого зрелища.

— О Мадонна! — издал он вопль, полный ужаса, боли и отчаяния.

В душевой кабине лежало тело, которое когда-то было Диком Лэнсом, сейчас уже больше походившее на сплошное кровавое