— Хочу, хочу, — залопотал торговец и вцепился в решётку.

Мой третий сокамерник, немолодой мужчина в чёрном халате и розовом белье, дополз и тоже ухватился за прутья решётки. На его заросшем седой щетиной лице не видно радости от предстоящего освобождения.

— Сюда, сюда! — истошно завопил торговец. — Я тут, спасите меня. Скорее.

— Скоро только гракки родятся, — заметил я. — Лучше помолчи, не мешай мне слушать битву.

Звуки становились плотнее и интенсивнее. Моё ухо небесного воина, понабравшегося опыта на войне, легко отличало удары боевыми озарениями от взрыва призрачных орлов или дерридов. По направлению звука я отслеживал перемещения Молниеносных Соколов. Я вычислил, что эту башню и сопровождавшие её башни атаковали два больших отряда летучей кавалерии. Один из них — отряд Маджи, это они любили применять не самые удобные для воздушной битвы «Удары Грома».

Два больших отряда — это сила!

Я с надеждой вглядывался в темноту между деревянными перекрытиями и каменными столбами. Из-за тряски факела попадали со стен и потухли в мокром сене. Только несколько тусклых синих дивианских фонарей выхватывали из темноты руки или ноги выучек, бегающих по ярусам башни.

Любопытно пронаблюдать изнутри, как низкие готовились к тому, что небесные воины проникнут в башню.

Выучки и колдуны постоянно передвигались по ярусам вдоль стен, прислушиваясь — не пробивают ли летучие угнетатели брешь? При подозрении на пробитие, они собирались у подозрительного места и ждали, когда стену осмотрит грязный колдун, владевший «Зрением Тверди». Вот почему в битвах мы, проникнув в башню, тут же сталкивались с её защитниками.

По командирской привычке я начал прорабатывать контрмеры к их хитрости. Наверное, нам не надо ломиться сквозь бреши сразу, как только перепрыгнули на башню, а сделать несколько фальшивых пробитий, чтобы растянуть силы защитников. Колдуны со «Зрением Тверди» — редкость, так что мы можем быстро вымотать их ложными атаками.

Несколько раз сверкнули нечаянно выпущенные колдунами молнии. Кстати, на войне озарения с небесными искрами и огненные тоже редко встречались у колдунов. Зато они вволю кидались «Ледяными Копьями». Вероятно, это связано с общим количеством доступных им кристаллов боевых озарений. Отчего-то «Ледяных Копий» у них больше всего.

С секунды на секунду я ожидал, что врата или стена башни обрушатся и влетят небесные воины. Я живо представил себе эту сцену и прикрыл глаза, ожидая, что меня ослепит яркий солнечный свет.

Шло время, но свет всё не слепил.

— Скорее, скорее, — скулил торговец.

Я с трепетом отметил, что полёт башни стабилизировался, её больше не мотало, а пол сохранял наклонное положение, направленное в сторону движения. И это движение явно увеличивалось — башня летела со скоростью настоящих небесных домов.

Конечно, Молниеносный Сокол её нагонит и перегонит, но звуки битвы быстро отдалились, не потеряв плотности. Это значило, что летучая кавалерия продолжала биться с другими башнями, но этой удалось уйти!

Незнакомец в чёрном халате с облегчением вздохнул и убрал руки с решётки.

Торговец, сидевший на полу у решётки, поднял на меня залитое нечистотами лицо:

— Когда, ну когда меня спасут?

— Не в этот раз, уважаемый, — ответил я, но прутья решётки не отпустил, словно если бы я разжал пальцы, то каким-то образом подтвердил бы, что надежды на спасение нет.

Только когда перед нами появились выучки и начали спокойно собирать разбросанные по полу жерди, посуду и факела, я отошёл от решётки и сел на пол.

Факела снова запылали, заполняя камеру жёлтым светом и дрожащими чёрными тенями. Явился Диаба, одетый в доспехи. Подкручивая ус, он насмешливо сказал:

— Помнишь, Самиран, что я говорил тебе? Отныне мы не только не боимся летучих угнетателей, но можем легко от вас сбежать.

Я засмеялся.

Осознав двусмысленность хвастливой фразы, Диаба сделал вид, что его позвали:

— Никуда не уходи, Самиран. Я скоро вернусь и продолжу раскрывать тебе глаза на правду.

✦ ✦ ✦

Вернулся Диаба часа через два. За это время башня несколько раз наклонялась и меняла направление движения. Навряд ли эти манёвры были уходом от преследования. Скорее всего, башня ложилась на прежний курс, прерванный атакой летучей кавалерии. Да и никакой Молниеносный Сокол не стал бы преследовать одинокую башню. Мы уже знали, что одинокие башни нередко заманивали Соколов в ловушки.

Диаба снова одет в халат, на этот раз новый: белый, расшитый золотыми узорами. Он вёл себя как старший славного рода, демонстрирующий своё богатство и власть через частую смену дорогой одежды.

И начал он беседу сразу, без предисловий. Зашёл, так сказать, с козырей.

— Вы, дивианцы, украли благоденствие у всего мира, — сказал он.

— Да ладно, — спросил я.

— Вы украли, и врёте, что украденное всегда принадлежало вам.

— Я ничего не крал у тебя.

— И всё же ты крал благо каждый день. С самого рождения.

— Если ты полагаешь, что, родившись на летающей тверди, я украл чьё-то перерождение на ней, то уверяю: я не только не имел таких намерений, но и не уверен, что перерождение возможно. Хотя вы, низкие, верите в него без сомнений. Ведь вам грязные колдуны всё разъяснили, да?

Диаба усмехнулся:

— Болван. Ты даже не знаешь, что именно вы украли, но при этом поучаешь меня?

— И мысли такой не было.

— Да, — как бы нехотя согласился Диаба. — Некоторые низкие люди, особенно дикие, верят, что убийство высшего дарует перерождение на Дивии. Я же говорю тебе не о заблуждениях обворованных вами людей, а о том, что есть на самом деле. Лишь немногие знают правду о летающей тверди.

— Если собеседник заявляет, что только он знает, как оно «на самом деле», то это признак того, что сейчас он начнёт пересказывать свои заблуждения или ту разновидность лжи о предмете спора, которую ему вдолбили в детстве.

Диаба помотал головой:

— Учителя обучили тебя кидаться вязками хитро закрученных слов.

— Спасибо, но я и сам своего рода учитель.

— Меня твоими вязками колючих слов не победить. Ибо я ведаю истину, а ты нет.

Я закивал:

— Конечно, конечно. Особенно удобно спорить об истине с тем, кто твой пленник?

Диаба сделал непроницаемое лицо — ни усмешек, ни движений губ и глаз.

— Ты ещё недостоин знать правду. Поэтому я удаляюсь.

— Удаляйся. Буду ждать следующего разговора. Хоть кто-то развеселит меня в этом путешествии.

Кому-то могло бы показаться, что я напрасно отогнал единственного человека, который