– Есть, конечно. Но Бог – это не бородатый дядя, восседающий на небесах. Знаешь, как говорили – ну, раскатывает в громовой колеснице, купается в облаках и закусывает амброзией, а когда писает – на землю проливается дождь. Бог – это душа, идея, Космос, если хочешь…

– И что, где-то на необъятных просторах Вселенной живут такие же людишки, как мы?

Сколько раз мне в силу гражданской профессии приходилось вести философские или теологические разговоры… Не думал, что и в камере придется.

– Несомненно. Только почему «такие же»? Они могут быть совершенно незаметными для людского ока, говорить на неуловимых для нашего уха частотах, одним словом, жить в других измерениях.

– Нам бы с тобой туда, а? В другое измерение. Там бы менты нас не достали…

Я почел за благо никак не отреагировать на реплику сокамерника, а изображал типичного советского «образованца», увлеченного рассуждениями на модную тему. Короче говоря, делал вид, что наконец-то оседлал любимого конька:

– Помнишь, как нас в школе учили? Для того чтобы найти родственников во Вселенной, надо открыть планету, приблизительно такую же, как Земля, с озоновым слоем вокруг нее, с необозримыми водными пространствами…

– Что-то такое припоминаю…

– На самом деле все может оказаться как раз наоборот. Эти существа будут дышать углекислым газом, а выдыхать кислород. Или что-нибудь еще похлеще. Они могут быть не материальными в нашем понимании, а какими-нибудь сгустками энергии. Могут быть как горы или в самом деле горами, пустынями или чем-то еще в этом роде. Не удивлюсь, если самые разнообразные формы жизни вскоре отыщутся рядом с нами. Они есть, просто мы пока не в состоянии их обнаружить…

– Фантастика какая-то. Где ты всего этого нахватался, Тундра?

– Хорошо учился. Много читал. И фантастов, и мистиков… Бердяев, Блаватская, Рерих… Слыхал такие имена? Это тебе не Кум и не Малыш…

– Ты что, думаешь, я совсем темный? Нет, парень, я школу на отлично закончил…

При этих словах Мисютин почему-то засмущался и стрельнул глазами в мою сторону. Мол, услышал – не услышал, запомнил или нет?

Я услышал и запомнил. И сделал выводы. Якутский сирота, чуть ли не беспризорник – и вдруг отличник учебы? Как-то не вязалось одно с другим… Но слово – не воробей, вылетело – не поймаешь, и Барон, мысленно досадуя за свою оплошность, вынужден был закончить мысль:

– Любой институт потянул бы, а подался в…

– Банду! – продолжил мисютинскую фразу я.

Обычно Мисютин вспыхивал яростью, когда я пытался подколоть его, но на сей раз все обошлось благополучно.

– Выходит, так, – он понуро согласился и, обхватив могучую голову руками, задумался о чем-то своем.

Мне показалось – в нем просто заговорила совесть.

Впрочем, сосед по нарам оказался человеком жизнерадостным и, в отличие от меня, впадать в печаль-тоску надолго не собирался. Уже через минуту он был, как прежде, бодр и весел.

И попросил пофилософствовать еще.

– Я долго был воинствующим атеистом, – продолжаю размышлять вслух. – Пока не столкнулся лицом к лицу с костлявой старухой…

– Ну да? Это интересно…

– Наверное… Для любителей острых ощущений. Правда, говорят, что очень много зависит от тебя самого, каким ты был и как умираешь…

– А сами ощущения? – с неподдельным интересом спросил Барон.

– Жутковато… Но и в самом деле интересно, поверь мне. Просто кажется, что твоя душа покидает опостылевшее тело и по какой-то немыслимой траектории мчится по странной, одновременно будто сотканной из вихря и твердой, как жестяной, трубе или туннелю, уносится за миллионы километров прочь от этой свирепой и злой планеты… Вернее, от злых, свирепых и, добавлю, кровожадных обитателей ее.

– И что? Есть свет в конце туннеля?

– Да!

Что-то блеснуло в глазах у Барона. На короткое мгновение – и тут же по его резкому лицу расплылась насмешка:

– Может, попика пригласим в камеру, исповедуемся?

– Не кощунствуй. Лучше попроси карты.

Барон, устраиваясь поудобнее на тюремной койке, спокойно бросил:

– Я уже передал маляву. Через вчерашнего «вертухая». Так что после обеда – будут.

– Неужели их не обнаружат в передачке?

– Эка невидаль – карты! Чем они, скажи, хуже шашек? Ан нет, в шашки можно, а в картишки – нельзя, в шахматы можно, а в нарды – дзуськи! При всем при том, что в Израиле карточные игры преподают в некоторых школах. А в Китае свободно можно сбацать в подкидного прямо на площади у парламента.

Интересно как. Слово «дзуськи» – польского происхождения, его можно услышать и на Украине, и в Белоруссии, но не в питерской тюрьме от северянина, проведшего многие годы в специфической среде… И это не первый полонизм в его речи… И проскакивают они у него естественно, как укорененные с детства… Что-то с биографией не вяжется. Надо будет расспросить поподробнее. Ладно, если покойная мать у него была полька или русинка…

И знает, кстати, многовато. Израиль, Китай…

– Мы же не в Китае. Тем более – за решеткой! – отреагировал я так, как и полагалось неофиту.

– Ну и что? Ты за это не боись. Ясное дело, засекут их красноперые… Но пару червонцев им шнифты прикроют!

– Шнифты – это глаза.

– А ты догадливый. Но ум – хорошо, а деньги – лучше. Были бы бабки подходящие – тебе тут все мягкими мебелями заставят и «раскладушку» приведут…

– Постой, как раскладушку можно привести? И зачем она нужна, если кругом мягкую мебель поставят?

– Это я образно, говорю, балда… «Раскладушка» – это баба…

– Неужели и до этого доходит? – искренне восхитился я, хотя, конечно, был прекрасно осведомлен о порядках, царящих в местах лишения свободы в эпоху всеобщей коммерциализации.

– Что тебе говорить, Тундра… У меня в «санатории» такая чихуня была на постоянку! Все соки вытягивала!

– Ладно, завязали, а то уже хочется, – я оборвал Барона на полуслове.

Так всегда бывает. Говорили о Боге, о возвышенном и святом, а закончили разговор – байками про немытых девок.

«Начали за здравие, кончили за упокой».

Глава 19

…Перемены в уровне подготовки я почувствовал с первого дня. Дисциплинам, которые считались главными в центре, здесь не уделялось ни одной минуты. Видимо, не только я, но и остальные ребята, уже прошли хороший курс тактико-специальной и психофизической подготовки. Их не надо было учить маскироваться на местности или выживать в экстремальных условиях.

Интеллигентного вида преподаватели, которых все называли просто Профессорами, учили нас целенаправленно воздействовать на психику человека, вербовать агентуру, получать и обрабатывать информацию.

Боевая и общефизическая подготовка – только по индивидуальному плану. Техническая – со специфическим уклоном. Как установить или обнаружить «жучки», подслушать телефонные разговоры или проникнуть в компьютер…