Шрифт:
Закладка:
Бульон в термосе еще не успел остыть, и подогревать его не было необходимости. Я перелил его в миски и вернулся в гостиную.
– Я вижу, ты почти не готовишь дома, – сказал я, вручая Джорджии миску и ложку. Сам я сел на диван рядом с ней и поставил свою миску на колени. – На полках у тебя просто шаром покати.
– Да, – согласилась она. – Я часто возвращаюсь домой поздно, а готовить на одного мне лень.
– Означает ли это, что ты была бы не прочь готовить для меня? Если так – я согласен.
Джорджия рассмеялась.
– А ты сам? Ты умеешь готовить?
– Ага, похоже, теперь ты хочешь, чтобы я готовил для тебя? Определись наконец со своими желаниями, женщина!
Ее улыбка стала еще шире, и я подумал, что еще никогда не видел ничего прекраснее. Я готов был просидеть здесь всю ночь, вдыхая микробы, лишь бы любоваться ее улыбкой. Глаза у нее распухли, бледная кожа блестела от испарины, но мне все равно хотелось ее поцеловать. Усилием воли я заставил себя сосредоточиться на бульоне.
Когда мы поели, я отнес миски на кухню и вымыл в раковине. Вернувшись в гостиную, взял в руки диск с фильмом.
– У тебя есть DVD-проигрыватель?
– Вон там. – Она показала на тумбочку под телевизором.
– Отлично! Когда я покупал эти диски, я думал, что он у тебя есть, хотя сам не знаю, с чего я так решил. У меня, например, нет проигрывателя. Когда мне хочется посмотреть какой-нибудь фильм, я просто подключаюсь к платным каналам.
– На стримах бывает не так много по-настоящему старых фильмов, классики. Мне приходится покупать их на дисках.
Тумбочка под телевизором оказалась забита упомянутыми дисками, а также старыми книгами. Впереди, сразу за стеклянной дверцей, стояло несколько рамок с фотографиями. Присев на корточки, я взял одну из них. Это был снимок Джорджии и Мэгги, сделанный, судя по всему, на свадьбе последней (Мэгги была в белом платье).
– На этом снимке ты выглядишь просто сногсшибательно.
Джорджия не без самодовольства усмехнулась.
– Особенно по сравнению с тем, как я выгляжу сейчас?
– Вовсе нет. Даже сейчас ты выглядишь классно. Мало кто умеет так ловко размазывать сопли по щекам.
Вздрогнув, Джорджия поспешно вытерла щеки ладонью.
– Шучу.
Она прищурилась и покачала головой.
Тем временем я бегло просмотрел остальные снимки. На одном из них Джорджия в шапочке и мантии сфотографировалась с матерью в день окончания колледжа, на другом она была с пожилой женщиной («Это моя бабушка, Макс».), на третьем Джорджия широко улыбалась, разрезая большими ножницами шелковую ленту на открытии дистрибьютерского центра своей компании. Еще один снимок лежал на полке лицом вниз.
Я посмотрел на него.
– Он что, упал?
Джорджия поморщилась и покачала головой.
– Там я снята с Габриэлем. Я сама засунула это фото подальше после того, как накануне его отъезда мы поругались… ну, почти поругались. Честно говоря, я почти забыла, что эта фотография тоже там.
По ее словам, Габриэль отбыл в Великобританию почти восемь месяцев назад, однако на фотографии совсем не было пыли, и я подумал, что Джорджия лукавит. Мне, однако, было очень любопытно взглянуть на моего соперника, и я потянулся к снимку.
– Можно?
– Пожалуйста…
Я взял рамку и перевернул лицевой стороной вверх. Честно говоря, я никогда особо не задумывался, как может выглядеть ее бывший. Габриэль оказался почти таким, каким я его себе представлял. Высокий, худой, достаточно привлекательный… Очки в роговой оправе делали его похожим на типичного профессора английской литературы, каковым Габриэль и являлся. Одет он был в рубашку на пуговицах, но без галстука, в модную шерстяную кофту и свободные брюки. На снимке Джорджия держала Габриэля под руку и, прижавшись к нему всем телом, почтительно смотрела на него снизу вверх, и я испытал укол ревности.
Потом я перевел взгляд на Джорджию и увидел, что она пристально за мной наблюдает. Под ее взглядом я несколько смешался и, вместо того чтобы положить фотографию туда, где она лежала, засунул ее поглубже между книгами. Подмигнув Джорджии, я сказал:
– Ну вот, я и убрал ее подальше за тебя.
– Ты очень любезен. – Она улыбнулась.
Настроив DVD-проигрыватель, я вооружился пультом и снова сел на диван. Джорджия выглядела несколько лучше, чем когда я только пришел, и я еще раз потрогал ее лоб.
– Ну вот, температура почти нормальная.
– Я действительно чувствую себя почти здоровой, – ответила она. – Должно быть, бульон и «Мотрин» подействовали. Спасибо, Макс.
Четырка преспокойно дрых у нее на коленях. Он негромко похрапывал и не шевелился, даже когда она принималась гладить его по спине. Я покачал головой.
– Этот лентяй способен проспать целые сутки. С перерывами на еду, естественно…
Пока шел фильм, мы сидели совсем рядом. Джорджия даже положила голову мне на плечо, и спустя какое-то время я вдруг понял, что храпеть умеет не только Четырка. Джорджия тоже заснула, и я выключил на проигрывателе звук. Мне удалось высвободиться, не потревожив ее, но когда я встал с дивана, Четырка сразу проснулся, завозился у нее на коленях и разбудил.
Я поспешно взял пса на руки.
– Спи. А нам с Четыркой пора.
Джорджия потерла слипающиеся глаза.
– О’кей. Я…
– Хочешь, я перенесу тебя на кровать?
– Нет, лучше я посплю здесь.
Я подобрал с пола одну из упавших с дивана подушек и положил в изголовье. Потом я подхватил Джорджию под коленки и помог улечься как следует. Джорджия подсунула ладони под щеку и подтянула колени к животу.
– Укрой…
Я огляделся по сторонам, увидел на спинке кресла плед и накрыл ее, тщательно подоткнув колючую шерстяную ткань со всех сторон. Наклонившись, я коснулся губами ее щеки.
– Спокойной ночи, Джорджия. Поправляйся.
– Спасибо. – Она закрыла глаза. – Макс?..
– Что?
– Все-таки с днем рождения. Я испортила тебе праздник и постараюсь возместить…
Я улыбнулся.
– Ловлю на слове.
Глава 6
Макс
– Я хотел обсудить с тобой две новости, Макс… – Дон Голдман, мой агент, откинулся на спинку стула и, сцепив руки на затылке, самодовольно улыбнулся. – С какой начнем? С хорошей или с очень хорошей?
– Ну давай, попробуй меня удивить.
– Тогда начнем с наших рекламных обязательств. «ПроВита» хочет продлить договор по рекламе «Пауэрэйда». Кроме того, мне поступили предложения от «Найка», от китайской фирмы по производству спортивных часов и от «Ремингтона», который просто мечтает видеть твою рожу в рекламе своих электробритв – уж не знаю, что такого они в тебе нашли! Общая сумма всех контрактов составит без малого три с половиной миллиона.
– Ничего себе!
– И это при том, что ты играешь за команду, которая даже не пробилась в финал! Только подумай, сколько бы ты получил, если бы играл в команде, которая выиграла Кубок!
– Даже представить себе не могу.
– То-то же… Я знаю: ты любишь проверять товары, которые тебе предлагают рекламировать, и только потом принимаешь решение. По моей просьбе Саманта приготовила тебе сумку с образцами. Можешь прямо сегодня взять ее с собой, или – если хочешь – ее пришлют тебе домой.
– Отлично. Я заберу ее с собой.
Дон слегка подался вперед и сложил руки перед собой.
– Ну а теперь поговорим о настоящих деньгах. Мы обсуждали три суммы: минимальную, на которую ты согласишься, желаемую – ту, которую ты хотел бы получать, и максимум. – Он схватил ручку и, нацарапав на листке бумаги несколько цифр, толкнул его ко мне через стол.
Я взял бумагу и поднес к глазам, желая убедиться, что правильно сосчитал количество нолей.
– Ты это… серьезно?
– Столько «Сабли» предлагают тебе за восьмилетний контракт. Поздравляю, ты вот-вот войдешь с десятку самых высокооплачиваемых игроков Национальной лиги.
Я ожидал, что контракт, который я получу, будет достаточно выгодным, но написанная на листке сумма мне и во сне не могла присниться. В конце концов, я давно не был перспективным двадцатитрехлетним молокососом, на которого кто-то решил сделать ставку. Мне было двадцать девять, а получить в этом возрасте столь долгосрочный и дорогостоящий контракт было редкой удачей. Большинство профессиональных игроков выходили в тираж в тридцать с небольшим, и руководство клубов высшего дивизиона старалось не рисковать, привлекая их в свои ряды на длительные сроки.
– Это что-то невероятное, Дон!
Он снова улыбнулся.
– Просто у тебя
