удивление в глазах.

Она выбирает лобстера и советует мне. Однако на провокацию не поддаюсь, беру креветок. Помню, что вкусные, хотя и напоминают. Не буду говорить что.

— С лобстером сама управляйся. Меня всегда напрягала сложность его разделки, — хороню её советы.

Хвала небу, несмотря на блаженную теплоту в груди от близкого присутствия Киры, разум не отказывает. И смущаться чего бы то ни было не собираюсь. И кое-какое лёгкое подозрение зарождается.

— Нам вина нельзя, — комментирую пожелание Киры принести бургундского белого.

— Ты что, несовершеннолетний?

— Да. А ты — за рулём.

Всё-таки заказывает бокальчик божоле. Мажорка, что с неё взять!

— И принесите что-нибудь из корейских салатов. Кимчхи подойдёт.

Опять удостаиваюсь лёгкого и недолгого расширения прекрасных глаз Киры.

— Всё-таки у меня к тебе большой вопрос, Кира, — неспешно разделываюсь с супом, неспешно начинаю светскую беседу. Я же обязан развлекать спутницу разговорами на интересные темы?

— Причины твоего интереса, Кира? Если по старой классификации, то я — студент, разночинец, а ты — дворянка. Явный мезальянс. Перспектив не вижу.

— А я вижу, — девушка улыбается сквозь фужер с вином. — Ты получишь личное дворянство. Рано или поздно. И сравняешься со мной. Твои манеры нуждаются в шлифовке, но на удивление в очень небольшой степени. Я даже сомневаться начинаю… ты мне голову с пролетарским происхождением не морочишь? Откуда ты в высокой кухне разбираешься?

— Нахватался. Читал много. Ты кое-что забываешь. Я несколько лет таскался по олимпиадам, два раза участвовал во Всеросе, вошёл в национальную команду на международную олимпиаду. Меня приглашали учиться в Сеульский и Токийский университеты. При таких обстоятельствах чего только не нахватаешься.

— Вот ты сам и рассказал о причинах моего интереса, — Кира ловко меня подсекает.

Снимаю шляпу.

И приступаю к креветкам, не забывая о замечательно остреньком салатике из капусты.

— Соглашусь. С твоим интересом понятно. А у меня какой? Что мне это высшее общество даст? Возможность тусоваться с известными людьми? А зачем это мне?

Мне в самом деле любопытно. Какие у меня могут появиться возможности? Вдруг и правда завлекательные? Девушка задумывается:

— А что тебе нужно?

— О! Много чего! Твоё высшее общество может помочь решить уравнения в частных производных третьего порядка? Или взять интеграл Якоби?

— Что⁈ — Кира округляет глаза, затем разражается смехом. — Давай серьёзно, — продолжает, отсмеявшись. — Уровень жизни. Квартира в элитном доме. Знакомства и дружба с важными людьми. Хорошая должность.

Пожимаю плечами. Раздумываю. В этом что-то есть, например, полезные связи. Говорю Кире об этом и о другом:

— Квартира в Москве? Не планирую жить в столице. Нет, приезжать, наверное, буду часто. Но ради трёх-четырёх визитов в год держать квартиру?

Возвращаюсь к еде. Пока ем, мысли сами выстраиваются:

— Параллельно учиться и внедряться в это общество затруднительно. Есть базовые материальные вещи. К примеру, я первый раз в таком ресторане, живу-то на стипендию…

— Ой ли? — девушка проницательно улыбается. — Кое-что слышала о твоих музыкальных походах налево от университета.

— Походы были. Но уже в прошлом. Совмещать их с напряжённой учёбой и общественной работой невозможно.

— А с Камбурской у тебя что?

— Как «что»? Совместные проекты… — тут Кира роняет на пол салфетку и я наконец получаю возможность кое-что сделать.

Не совсем то, о чём мечтал с первого момента сегодняшней встречи, но близко.

Поднимаю салфетку, но, прежде чем кинуть её в пустую тарелку, во-первых, оглядываю великолепные ножки Киры. Меня расстраивает одно обстоятельство: ножки дам за соседними столиками могу видеть, а ножки своей спутницы — нет. Во-вторых, нахальным, но лёгким касанием кончиков пальцев провожу от колена до застёжки на туфельке.

— На чём мы остановились? — безмятежно встречаю слегка обескураженный взгляд Киры.

А чё такого? У нас же вроде как свидание! Подожди, я ещё целоваться полезу. Нагло и беспардонно. Всегда лучше вести себя с девушками в стиле поручика Ржевского, чем в манере стеснительного и неуклюжего ботана. Как там у него? «Мадам, разрешите вам впендюрить? Да, можно и по морде получить, но обычно впендюриваю».

Кстати, Кира не шарахнулась. Еле уловимо дёрнулась, но, скорее всего, от неожиданности.

— У нас с Настей совместная работа. Репетиции, концерты… — продолжаю тему.

Ничего ведь особенного не случилось?

— И всё?

— А что ещё может быть? — нацеливаюсь на предпоследнюю креветку. — Если ты о романтике, то просто Настю не знаешь. Она принципиально против отношений с несовершеннолетними. Так что ничего… — надо время прожевать, — у нас, кроме работы, быть не может.

— Я видела, как она тебя поцеловала.

— В том-то и дело, что видела, — не сразу отвечаю, сначала приканчиваю последнюю креветку. — В том-то и дело, что все видели. Это как раз доказательство моих слов. Значение имеют только те поцелуи, которых никто не видит, — подмигиваю, принимаюсь за кофе.

— А ты целовался с девушками, когда тебя никто не видит? — в глазах неприкрытый интерес.

— Баш на баш, — предлагаю незамедлительно. — Ты целовалась с парнями? Наедине?

— Я первая спросила.

— Да, — подробностями делиться не собираюсь.

Неожиданно Кира начинает смеяться. Одобряю. Красиво она смеётся, не смех, а музыка.

— Только сейчас дошло, насколько забавен твой вопрос, — девушка аккуратно промокает глаза.

О, она ещё и умная! Не сразу, но ведь дошло! Вопрос действительно настолько смешон, что мне и ответ не нужен. Не может девушка за двадцать с такой внешностью не иметь никакого хотя бы просто тактильного опыта. Ладно бы в провинции, там, по слухам, такие встречаются. Но в столице давно перевелись.

У московских парочек есть ещё одна примечательная манера: целоваться и нежничать прямо на глазах у публики. В метро, на улице. Стоят и медленно целуются, не обращая внимания ни на кого. И на них внимания не обращают. Хотя, казалось бы, подойди — дай совет… ха-ха-ха!

Пока допиваю кофе, Кира берётся за телефон. О, она вовсе не собирается садиться за руль! Вызывает какого-то Виталия со вторым водителем. Затем уходит, а я остаюсь один на один с официантом. За удовольствие откушать в ресторане придётся платить. Оказывается. Сколько⁈

Бесшумно разгоняется внутренний калькулятор, проверяя поданный официантом счёт. Вроде всё правильно. На сколько винная доза потянула? Почти на две тысячи? Ого! А всего двадцать одна тысяча с хвостиком. Ладно, за удовольствие приходится платить.

— Округлите до тысяч