Листок с небрежным Марииным росчерком скромно сиял рядом.

– Я к тебе частным порядком, – пояснил полковник, с интересом оглядываясь и принимая чашку чая, – как раз по твоей части, насчет видеонаблюдения.

– Чего, установить надо?

– Да не совсем. Ты, кстати, в курсе, что совместительство такого рода для сотрудника полиции – дело нехорошее?

Сергей, улыбнувшись, лишь плечами пожал:

– А то. Только ведь я и не по совместительству. Если кто попросит, из своих, насчет чужих – бдительность. Вы, наверное, насчет дяди-Мишиного дома интересуетесь?

– Я, Сережа, интересуюсь посмотреть, кто посещал его дом в течение последних двадцати четырех часов.

– А… в оперативном деле чего сказано? – осторожно осведомился сержант.

– Понятия не имею, – не моргнув солгал полковник, – поэтому я и к тебе, и строго конфиденциально. Я знаю, что перед нашим с женой визитом должны были быть встречи с остальными. Вот и желаю знать, кто эти остальные.

– Господин полковник понимает, что речь идет о вторжении в частную жизнь? Ну и тайна следствия, и все такое? – внушительно уточнил успокоившийся Зубков, собирая губы в куриную гузку.

– Сережа, табличка у твоего подъезда – криминал не меньший, – отбил подачу Гуров, – давай, включай свою шарманку.

– С чего вы взяли, что…

– Сережа, дурака-то не делай из меня. Времени нет лишнего. Заряжай.

– Ладушки, – Зубков кивнул, открыл большой ноутбук, дремавший в углу, быстро пробежал пальцами по клавиатуре и сделал приглашающий жест. – Только, господин полковник, вы же понимаете…

– Запускай и будь готов пояснения давать по ходу. Ведь, насколько я понимаю, ты их всех в лицо должен знать? – Гуров кивнул на плакат.

…Итак, час дня.

– А с утра что, нет записи?

– В тот день с утра была авария на линии, снег провода оборвал, – пояснил Сергей, – света во всей округе не было.

– Понято, давай дальше.

К воротам подрулил видавший виды «Ровер Дискавери», водитель, бросив его прямо на дороге, самостоятельно, по-хозяйски отпер калитку, вошел внутрь, распахнул ворота, довольно ловко загнал машину. Видимо, приноровился, не впервой.

Лицо вроде бы знакомое, хотя совершенно точно не встречались.

– Это кто?

– Леша Ситдиков, младший брат дяди Миши, – пояснил Зубков, делая стоп-кадр и увеличивая изображение.

Теперь понятно. В самом деле, младше, и существенно, лет на десять, а то и больше. Что до красоты, то это оценочная категория. Черты мягче, правильнее, менее острые и более традиционные. Пухловат. Но в целом – похож, и весьма.

– То-то я смотрю – кто это, вроде знакомый. У них как отношения, хорошие… были?

Сергей поскреб подбородок.

– Да сложно сказать, какие отношения у братьев. Нормальные. Леха сам певец, голос, конечно, не такой, как у дяди Миши, но вполне порядочный. Ходили сплетни, что-то там с бабами не поделили, но неточно. Работают они вместе, Леха рулит в «Тени».

– Понятно. Живет брат Леша тоже в Москве?

– Он переехал раньше и обосновался тут задолго до дяди Миши.

– Общался с ним?

– Нет.

Визит Ситдикова-младшего длился в общей сложности час с небольшим, потом братья вышли вместе, обнялись и пожали руки, старший открыл ворота. В общем, расстались тепло.

Четырнадцать двадцать шесть. Причалил еще джип, но теперь лаковый, новехонький «Мерседес» с питерскими номерами, и снова был просто брошен у ворот. Загонять его внутрь не стали – вот еще одно подтверждение, что дорога непроезжая. Из машины вылезли двое с ящиком пива.

– Это вот Яша, Паша Яковлев – гитарист. Вот он, на плакате, – пояснил Сергей, указывая на раритет на стене.

– Не пожалела его жизнь, – заметил Гуров.

На изображении Яковлев выглядел куда лучше, вполне свежим, на щеках, так сказать, цвели розы, а видео бесстрастно фиксировало нечто изможденное, тощее, с поредевшими волосами.

Сержант продолжал экскурс в мир искусства.

– Это Упырь, Денис Лопарев. Ударник. Вот этот, – он снова указал на плакат.

– О, этот куда свежее, – похвалил Лев Иванович.

Классический пример из области: «Что будет с вашим организмом после того, как вы бросите все». Видно, что ранее ни в чем себе не отказывал, но теперь производил впечатление чистенького, свежего трезвенника. Разве что лысый череп и густая борода добавляли перца в образ.

– Пиво при чем? Сухой закон на друзей не распространяется?

– Нет, – лаконично подтвердил Сергей.

– И ведь старые друзья.

– Упырь со школы, Яша – с путяги.

– К тому же при разделе группы они достались Сиду, не Жоге.

– Что вы, товарищ полковник? Кто же в здравом уме уйдет от Сида? Дядя Миша – это все, без него всему делу хана.

Эти в доме пробыли порядка часа с небольшим и вышли одни, причем гитарист пребывал в невменяемом состоянии. Иначе говоря, вдрабадан. Он шел, поддерживаемый заботливым Упырем, то и дело запрокидывая голову, хватаясь за щеку, повисая на приятеле.

– Увеличь, пожалуйста, – попросил Гуров.

– Кажется, из носа юшка, – вглядевшись в стоп-кадр, со знанием дела заметил Зубков, – и, сдается, зуб болит.

– Подрались.

К этому варианту знаток творчества коллектива отнесся с сомнением.

– Ну ладно, пусть так, – не стал противиться сыщик, – а точно ли дядя Миша завязал наглухо?

– Святая правда. В полной завязке. У него две клинические смерти были, куда ему.

– Зачем же эти приходили с подогревом? Тоже мне друзья.

– Ну Яша-то любит, – пояснил Сергей, – у него без горючего пальцы на лады не попадают.

– Но все-таки провоцировать завязавшего…

Сергей поскреб подбородок, пожал плечами, имея в виду совершенно определенное: «Все ж взрослые люди, никто в рот насильно не льет».

На экране между тем начался снегопад. Вышел Сид в валенках и спортивной куртке, твердым шагом проследовал куда-то за дом, вернулся с лопатой, споро, бодро принялся чистить снег.

Очевидно, человек не пьян, в полном и здравом уме. Движения уверенные, размеренные. Интересно, что и в помине нет одеревенелости, как бывает у сильно пьющих, но временно