и обеспечена. Папа — банкир. Его мать владела стоматологической клиникой в центре города. Он и его старший брат вряд ли когда-то испытывали нужду. Князев уже живёт отдельно от родителей, и даже подрабатывает. Ну, надо же? А так и не скажешь. Я всегда считала его холёным сынком, который привык жить на всём готовом. А нет… оказалось, что и в нём есть неплохие качества. Например, самодостаточность. Пожалуй, это всё.

— В общем, я попробую. За спрос денег не берут, — Маша перевернулась на бок и некоторое время пристально сканировала мой профиль.

— Что? — спросила я, не глядя на подругу.

— Почему ты только сейчас мне всё рассказала? Партизанка…

Прикусив губу, я искала ответ в своей голове. Их, на самом деле, было так много. Просто не хотела. Этот ответ подойдёт?

— Не знаю… не готова была это обсуждать.

— Он поцеловал тебя! Ты в своём уме?! Как ты могла молчать о таком? Столько времени?! Сколько? — она приподнялась на локте и стала загибать пальцы, — март, апрель, май, июнь, июль…пять месяцев, Лида! Это почти полгода!

— Просто я не знала, что мне со всем этим делать…

— А ты не допускала мысли, что он мог не остановиться в этом лифте? — она снизила громкость, оглядываясь на закрытую дверь в мою спальню.

— Допускала, — воздохнула и прикрыла глаза сгибом локтя.

— И что? Он ведь… мы всегда считали его отмороженным…

— Маш, — не скажу, что мне было приятно это слушать, — ну, ты же крутишь шашни с Пашей? А он, между прочим, лучший друг Князева. Так что, я бы на твоём месте тоже задумалась…

— Ну, во-первых, шашни с ним ещё никто не крутит. Я только присматриваюсь. А во-вторых, я задумалась. И до сих пор думаю, стоит идти с ним в кино сегодня или нет.

Кино. Маша, мягко говоря, меня очень удивила, когда сообщила мне о том, что друг Князева стал неожиданно подбивать к ней клинья. Этот парень слыл тем ещё бабником, и доверия к нему было не больше, чем к самому Князеву. По разным причинам, но суть одна.

— Ладно… — произнесла на выдохе, — поживём — увидим. Дальше видно будет.

Если честно, то я и думать боялась о том, что будет дальше.

Макс… иногда мне кажется, что он совершенно не тот, за кого себя выдаёт. Вся суть всегда внутри. А он её никому не показывает. Его вечно наигранный смех, легкомысленность и порой жестокость и равнодушие прячут за собой нечто иное. И это иное проявило себя прошлой ночью. Или на той видеозаписи… Каким бы хладнокровным он не хотел казаться, но я видела. Изредка замечала, что человечность и эмпатия ему не чужды.

Мои пальцы до сих пор чувствовали его касания. Осторожные, боязненные. Словно крылья бабочки, щекочущие мою ладонь.

Он считает, что я лгу. Будто я нарочно всем твержу, что ничего не помню. И… я пыталась понять: зачем ему это? Почему он так рьяно пытается узнать правду? Что было там? На поляне?

И… прошлой ночью это стало так очевидно. Это не я скрываю что-то. Это он. Скрывает и всеми силами пытается узнать, помню ли я.

А я ни черта не помню. Мне остаётся только догадываться. Мои походы к врачу пока что не увенчались успехом. И порой у меня опускаются руки. Всего лишь день. Один день, стёртый из памяти. Казалось бы… да и чёрт с ним! Это же всего лишь день! Но я нутром чувствовала, что в этом дне скрывается что-то. Скрывается та самая суть.

— О чём задумалась? — Я почувствовала, как Машины пальцы подхватили прядь моих волос.

— Всё о том же, — ответила негромко, открывая глаза.

— Так же пусто?

— Угу, — устало промычала. Но внутри ощутила лёгкость. Стоило мне обо всём рассказать Машке, сдвинуть стену отчуждения, и мне стало значительно легче. — Незначительная мелочь только…

— Какая?

— Помню, как мы по пути на поляну останавливались в магазине с тобой. Чипсы вроде бы покупали. Сырные.

— Моя ж ты хорошая! — завопив, Машка кинулась мне на шею. И, едва не придушив, сжала в своих объятиях, — сырные! Да! Именно!

— Аа! Задушишь! Пусти! — я засмеялась, пытаясь оторвать от себя подругу, — Машка! Мы мне шею сломаешь!

Громко хохоча, мы перекатились ближе к краю кровати и, не заметив этого, рухнули обе на пол.

— Аа! — застонала в этот раз Машка, — моя голова! — она всё ещё смеялась, и тёрла свой затылок.

— Моя задница! — смеясь, заскулила я.

— Девочки, у вас всё в порядке? — за дверью прозвучал обеспокоенный мамин голос, а следом послышался стук.

— Да, мам!

— Всё нормально, Анжела Сергеевна! — подхватила Машка, сдерживая смех рукой.

— Ну, слава Богу! — уже бодрее пропела мама, — девочки, — дверь открылась, запуская её в мою комнату, — если что, на плите плов. Если хотите — идите накладывайте. Лид, — она перехватила мой взгляд, — мне по работе отъехать надо. Буду часа через три.

— Хорошо, — я поднялась с пола и поправила на себе одежду.

— Всё. Целую. До вечера!

Мама оставила нас с Машей одних. Переглянувшись, мы снова захихикали. И, спустя пару секунд, обернулись на звук, который издал мой телефон.

— Кто там? — поинтересовалась Маша, когда я взяла свой мобильный со стола.

— Князев, — опешив, произнесла его фамилию, и мои пальцы невольно стиснули корпус телефона.

Произнесла его фамилию, а такое чувство, что впитала её в себя.

Глава 13

— Давай сюда.

Он посмотрел на протянутую мной руку и улыбнулся. Его улыбка отдавала едва осязаемым теплом. И… это ужасно шло ему. Потому что до этого в изгибе его губ читались лишь надменность и снисходительность. Порой — раздражение и неприязнь. Тепло? Это было что-то новенькое для меня.

— А ты мне что? — продолжая улыбаться, Князев сделал то, чего я уж точно не ожидала.

— Думаешь, это смешно? — я уже пожалела, что согласилась на эту встречу. — Выглядишь как клоун…

— Не страшно быть смешным, — хмыкнул