Вот же мразь. Как и ее папаша.

Я лениво выкручиваю запястье, освобождаясь от ее захвата. Может, даже больно делаю, потому что она сдержанно ойкает. А потом сообщаю ей доверительно:

– Жанна, ты красотка и вообще шикарная со всех сторон, но у нас ничего не получится.

– Почему?

– У меня есть девушка, – легко вру я.

– Да? – почти шипит она. – А у меня вот другие сведения.

Сведения у нее! Охереть просто. Меня выслеживали или что?

Окей, раз ей нужны доказательства…

Я быстро и незаметно оглядываюсь. Как раз кончилась третья пара, и все идут через холл к столовой. Тут много девчонок, с которыми у меня что-то было. Но со всеми один раз, такое правило. Я никому и никогда не давал надежд на отношения. Они мне не нужны.

Но сейчас надо как-то отделаться от этой въедливой Жанны и ее папаши.

Вижу мелькнувший у расписания светлый затылок и знакомый серый пиджак, и меня вдруг накрывает облегчением. Ну конечно! Кукла!

– А вот и она, – с улыбкой бросаю я Жанне, оставляю ее стоять на месте, а сам в несколько шагов оказываюсь рядом с той, которая вчера меня отшила.

– Привет, солнце мое, – я обнимаю куклу со спины, быстро разворачиваю ее к себе, не дав опомниться, и глушу протестующий вскрик глубоким откровенным поцелуем.

Глава 9. Когда я первый раз в жизни целуюсь

Лия

Ночью в подъезде никого. Ключ, несмотря на мои дрожащие руки, проворачивается без особых проблем, и я захожу домой. Стараюсь максимально бесшумно снять обувь и пройти по коридору к своей комнате, не разбудив маму. Когда мне это удаётся, я закрываю дверь изнутри и бросаюсь на кровать прямо так – в одежде. Слезы потоком льются из меня, как будто внутри открылся кран, который я так долго сдерживала.

От обиды все жжется внутри и горло сдавливает невидимыми клещами.

Зачем он так со мной? Зачем приравнял меня ко всем этим девушкам, которых он цинично трахает и забывает про них? Зачем он все испортил?

Или это просто я дура?

Мне ведь и правда в какой-то момент показалось, что Громов относится ко мне не так, как ко всем остальным. Возможно, он просто вообще не видел во мне девушку, но при этом Зак все равно зачем-то хотел, чтобы я была рядом с ним. У нас с ним были общие секреты. Он подшучивал надо мной, брал меня сообщником в свои идиотские розыгрыши, а потом спас от этого неадекватного урода.

Ему было не плевать, он искал меня, переживал! Нашел и спас.

И я поверила, что он нормальный. Поверила, что Зак может относиться к кому-то по-человечески. А он…

Он предложил мне с ним переспать. В такси, мимоходом, как будто в этом не было ничего необычного!

Ему настолько все равно, кого трахать, что даже я подошла бы? Даже я – с уродской прической, некрасивая и плохо одетая?

Мне никогда не было так больно и обидно.

А самое обидное в том, что он… что он мне все равно нравился! Я ничего с этим не могла поделать! И когда его палец коснулся моих губ, меня едва не затрясло от таких чувств, которые я в жизни не испытывала! Жар, смущение, мурашки во всему телу и сладкая дрожь в низу живота.

И этот хриплый обольстительный голос, который обещал, что мне понравится…

Если бы я не знала, что Зак всем такое заливает, может, даже поверила бы. Уж слишком жарко и убедительно он говорил! Ему в актерское надо было, с таким талантом.

Сволочь. Сволочь!

И я снова бессильно рыдаю и засыпаю прямо так, не раздеваясь.

Утром подскакиваю в пять утра – видимо, из-за нервов. Моюсь, переодеваюсь, прячу грязный, с оторванными пуговицами пиджак в шкаф и достаю запасной – точно такой же. Потом собираю учебники в сумку и прокрадываюсь на кухню, чтобы приготовить маме завтрак и хоть немного смягчить ее сердце перед предстоящим неприятным разговором.

Но, как ни странно, мама не устраивает мне пропесочивание на максималках, а ограничивается коротким холодным выговором и просьбой в следующий раз не задерживаться. Завтрак она тоже ковыряет без особого аппетита и выглядит бледной.

– Мам, – зову я ее осторожно. – Все в порядке?

– Да, – бесцветно улыбается она. – Просто скоро День колледжа, много подготовки – и я устала. Еще надо сегодня будет к Валерию Александровичу зайти с отчетом…

Я закусываю губу.

Вот и причина маминого плохого настроения. Вовсе не День колледжа, а предстоящий визит к директору в кабинет. Как же я его ненавижу, господи, ну почему он к ней привязался? Как она терпит все его грязные намеки?

Мы с ней не обсуждаем это. Мама не знает, что я один раз заходила к секретарю отдать список группы и слышала их разговор через дверь. Не знает, но, может быть, догадывается.

И от этого еще хуже.

Мы молча заканчиваем завтрак, я убираю посуду, мама вытирает со стола – и мы едем в колледж.

Зака, конечно же, нет на занятиях, и хотя бы это дает мне небольшую передышку. Правда, ко мне пристают одногруппницы и требуют записать их в список «на свидание с Громовым», но я отвечаю им, что набор пока закрыт до лета. Когда появятся временные слоты, я им сообщу. Не очень понятно, верят они мне или нет, но хотя бы перестают лезть. И даже разговаривать со мной чуть уважительнее стали. Вишневская, к примеру, не просто сказала «Дай конспекты», а добавила «Пожалуйста». Гигантский прогресс с ее стороны!

После второй пары Громова все еще нет на горизонте, после третьей тоже никто не врывается ко мне в аудиторию, и я успокаиваюсь. Но на всякий случай подхожу к расписанию и проверяю: да, у него