Шрифт:
Закладка:
– Так уж и быть, поделюсь с вами, - улыбнулся он, и я вопросительно посмотрела на него, не ожидая такой заботы. Мой любовник был весьма галантным. – Чай или кофе?
– Кофе, если можно, - ответила я, понимая, что вряд ли Адам оставит меня в покое.
– Сливки или молоко?
– Сливки.
– А взбитые?
– Тоже можно.
– Какая вы нескромная, - усмехнулся Левандовский, похлопав меня по макушке, как ребёнка, и отошёл в сторону кухонного гарнитура.
Послышался шум кофемашины, и спустя пару минут передо мной стояла чашка невообразимо вкусного и красиво оформленного кофе. Всё действительно так и было, или же я приукрашивала всё, что касалось Адама? Его конфета, запах, прикосновения, поцелуи, кофе, – всё это лучшее в моей жизни. Я не знала почему. Не знала, как ему удалось так сильно меня покорить.
Он взял стул, и сел рядом, но не настолько близко, как мог. Я без энтузиазма принялась жевать хлеб с шоколадной пастой, запивая кофе, и чувствовала, как появлялся аппетит от таких незамысловатых лакомств. Левандовский наминал свою картошку, и мне почему-то захотелось поговорить с ним.
– Вы сами себе готовите? - эта тема сама напросилась, поэтому долго думать с чего начать разговор, не пришлось.
– Я похож на повара? - улыбнулся он, удивлённо вскинув брови.
– Нет, но вы и не похожи на человека, который ест подобную пищу, - опустив глаза на тарелку, робко ответила я.
– Мне порой кажется, что вы считаете меня каким-то аристократичным снобом или же небожителем, - вздохнул Адам, остановился поглощать свою еду, подпер голову рукой, и мечтательно посмотрел на меня.
Я была настолько наивной, что его взгляд показался мне любящим. От предположения, что Левандовский действительно может быть влюблён в меня, сердце забилось чаще, а по телу пробежала колючая дрожь. Неужели, я могла завоевать его сердце?
– Простите, - тихо сказала я, и поняла, что это вряд ли возможно. Кому может быть интересен такой разговор?
– Ваша самооценка меня пугает, Мика. Не нужно извиняться, - печально сказал Адам, будто его огорчала моя неуверенность в себе. – Так вот. Мне мама готовит, но не буду скромничать, я тоже кое-что могу. Вам как раз досталось моё фирменное блюдо, - гордо заявил он, и я ещё раз глянула на неаккуратные куски хлеба. Это заставило меня улыбнуться.
– Спасибо, я польщена, - пряча взгляд, ответила я, и надпила кофе, чтобы как-то скрыть набежавшую улыбку.
– А вы готовите?
– Вообще, да.
– У мамы появилась здоровая конкуренция? Интересно.
– Нет, я не готовлю там, - неловко дополнила я свой ответ.
– Странно. Умеете, но не готовите?
– Я ведь только переехала. Мне, скорее всего, не позволено хозяйничать на чужой кухне... У меня просто не выйдет ничего.
– Всё понятно. Я поговорю с мамой. Может ей удастся развеять ваши сомнения, но с другой стороны... Так зато Милош не зазнается. Не хватало ещё, чтобы вы ему прислуживали, - хмыкнул Левандовский. – Если вы так и не решитесь готовить в их доме, можете приходить ко мне. Моя кухня в вашем распоряжении.
Вероятнее всего, Адам просто пошутил, или хотел меня спровоцировать на какие-то эмоции, но я просто улыбнулась. А он удивился моей реакции, ожидая, что я буду нервничать и спорить с ним.
Я поняла, что не могу больше хамить Левандовскому. Мне не за что было на него злиться. Всё, что со мной делал Адам, хотелось мне самой, как бы это не было плохо и предосудительно. Я никогда не чувствовала себя такой, как с ним, будто я была центром вселенной. Желанной. Особенной. Это удивительное чувство, когда он обращал на меня внимание, где бы я не оказывалась, и для этого не нужно было ничего делать и как-то стараться. Адам замечал именно меня. Будто, он пришёл на одну из школьных дискотек, на которых я постоянно стояла в одиночестве у стены, и при всех пригласил меня на танец. Популярный красавец... Даже когда Милош поначалу проявлял заботу ко мне, это не было так трепетно. Единственное, что вызывало недоумение, так это причина такой сильной и настойчивой симпатии Адама ко мне, и его сегодняшнее спокойствие. Он вёл себя, как ни в чём не бывало, не смотря на то, что произошло между нами этой ночью. И вечером. Это чувство такта или у него была своя стратегия?
– Хотите попробовать? - неожиданно спросил он, наколол на вилку кусок картошки и мяса, и протянул к моему рту. Ничего себе. Я немного опешила. Я могла согласиться, хоть и была брезгливой относительно надъеденных продуктов, но это как-то странно.
– Нет, спасибо. Я ведь ем сладкое, да и немного брезгую, если честно. Не могу есть после кого-то, - стеснительно выдавила из себя я.
– Бог ты мой! Не поверите, я тоже! - радостно воскликнул Адам, и убрал вилку обратно в тарелку. – Я ужасно брезгую чужой едой и напитками, да и вообще меня все дразнят, что я небывалый чистюля. Видите, где пришлось сесть? Даже смотреть страшно, что сделали друзья Милоша с моей стерильной обителью. Не могу дождаться, когда приедут супергерои из клининговой компании.
– Странно, что вы предложили вообще это Милошу.
– У меня были свои мотивы, - ответил он, отведя взгляд, и я впервые напряглась за всё это время. Левандовский намекал на меня или я совсем уже сдурела со своей озабоченностью? Не может ли он быть как-то связан с тем, что Милош уехал?
– Хотели стать ближе к молодёжи? - усмехнулась я.
– Вроде того.
– Послушайте... - я вдруг сопоставила один момент, и Адам посмотрел на меня будто в предвкушении. Можно было подумать, что ему нравилось разговаривать со мной, и он ждал каких-то интересных вопросов. – Если вам мерзко есть и пить после кого-то, то как же вы целуетесь со своими женщинами? - вырвалось у меня, будто я не имела отношения к списку этих персон. Левандовский звонко рассмеялся. Я впервые слышала его такой искренний открытый смех, а не тягучее соблазнительное мурчание.
– Как предсказуемо вы приплели сюда множественное число. Так и знал, что вы такого мнения обо мне. Но признаюсь, что с этим действительно порой возникали трудности, и поэтому я стараюсь избегать контактов с участием своего рта. Да и не только.
– Как сложно вам приходится, - прокомментировала я, понимая, что влезла в слишком личное.
– И вы не спросите? - пронзительно посмотрел он на меня, немного прищурившись.
– О чём? - напряжённо спросила я, будто не понимая, что Адам имел ввиду. Казалось, он подумал, что я пытаюсь узнать о его отношении ко мне.
– О себе.
– Нет. Мне неинтересно.
– Вам повезло, что вы не Пиноккио.
– Хорошо. Вам нужна моя смелость? - я не заметила, как что-то стало происходить со мной, и я переставала бояться называть вещи своими именами.
