Глава 11

Мартин почувствовал, что его ведет наружное наблюдение, еще накануне. Он надеялся, что это профилактическая проверка, но, когда заметил, что его ведет целая бригада, а не просто одиночный шпик, понял, что это провал. «Французы» дали ему адрес, где он может в экстренном случае отсидеться перед отправкой во Францию. Крюгер понимал, что надо уходить прямо сейчас. Резко обрывать «хвост» и залечь в нору, но – деньги! Он прятал их дома. Без накопленных средств ему на чужбине придется очень тяжко. Он убеждал себя, что если его еще не взяли, а просто следят, то лишний час ничего не решит. Сейчас он поднимется к себе в квартиру, заберет деньги, и тогда можно будет спокойно отрываться. Спокойствие – это деньги.

В конторе он предупредил, что в обеденный перерыв отлучится домой за забытым лекарством и быстренько вернется. Спокойно, как ему казалось, он доехал до своего дома, зашел в подъезд, и тут нервы не выдержали, он рванул бегом к себе на четвертый этаж. Судорожно открыл дверь и кинулся к тайнику. Деньги были на месте. Он едва успел рассовать их по карманам, как раздался звонок входной двери.

Внутри все похолодело. На ставшими ватными ногах он дошел до двери.

– Кто там?

– Герр Крюгер, это я, консьержка. Я забыла передать вам письмо. На ваше имя пришло заказное письмо.

Крюгер все-таки служил в спецслужбе и сразу все понял. Консьержка, всегда доброжелательная, смешливая женщина, все время называла его по имени и зазывно смотрела в глаза. Сейчас ее голос явно дрожал, и это обращение – «герр Крюгер».

Он подошел к окну: во дворе стояли две черные закрытые машины с номерами, которые Мартин хорошо знал. Эти машины обслуживали службу безопасности адвокатской конторы. Все стало ясно. Он опоздал. Живым его уже не выпустят, но перед этим придется пройти все круги гестаповской мельницы.

Когда он был еще Юргеном Бреме, глядя в окно на колонну идущих на смерть заключенных рижского гетто, он все время удивлялся. Почему они так покорно идут на смерть, они ведь знали, что их ведут на расстрел. Почему не дерутся, пусть из своих последних сил? Почему не пытаются наброситься на охранников? Их же, смертников, больше. Неужели их не страшит грядущая смерть? Видимо, не зря доктор Геббельс называл их «недочеловеками»…

Юрген не понимал. А тут вдруг понял. Страх смерти ушел. Если шансов на спасение нет и смерть неизбежна, то чего ее бояться?

В дверь уже ломились. Юрген без спешки открыл окно, кряхтя забрался на подоконник и просто шагнул за карниз. Не прыгнул, а обреченно сделал небольшой шажок.

Еще до приезда полиции ребята Хагена перевернули всю квартиру и нашли тайник, в котором лежали две с половиной тысячи долларов США и документ, подтверждающий, что его владелец выполняет поручение контрразведки ФРГ и ему необходимо оказывать всяческую помощь. Печать, подпись. Господин Бреме очень бы удивился этой находке.

С Бертой было проще. Она только подошла к входной двери своего дома, как ее ударили по голове и уже без чувств погрузили в подъехавший автомобиль.

Конвой отправился строго по расписанию. По городу первой шла машина охраны с четырьмя бойцами, следом – минивэн Volkswagen Transporter T1 с сорокачетырехсильным движком. В микроавтобусе находились: основной водитель, сменный, охранник – и был размещен контейнер с грузом.

На трассе машина охраны должна была каждые полчаса меняться с машиной сопровождения. На Нибелунген-аллее под светофором стоял, прижавшись вправо, заляпанный грязью шеститонный грузовик «Ман». Как только машина охраны приняла влево для объезда и открылся микроавтобус, задний борт грузовика откинулся, и оттуда ударил длинной очередью пулемет.

Север с такого расстояния мог легко положить всю охрану в обеих машинах, но задача была только имитировать неудачное ограбление. Значит, надо было дать им возможность открыть ответный огонь. Автоматы из-за кустов должны были обездвижить последнюю машину. Поэтому первая очередь из МГ-42 прошла над головами. Затем короткими очередями Север старался ранить начавшую реагировать охрану. Главное, не дать им ранить напарников и предотвратить огонь в спину.

Не бывавшие никогда под огнем молодые охранники впали в ступор. Только их начальник среагировал мгновенно. Он выдернул из-под сиденья автомат и дал короткую неприцельную очередь. Он понимал: первое, что надо сделать, – это уйти из-под кинжального огня пулемета.

– Гони! – крикнул он водителю.

Тот со страху от первой же очереди инстинктивно пригнулся к полу. Машина заглохла.

– Вперед, скотина! – заорал шеф и яростно пнул водителя ногой.

Машина осела на простреленных колесах.

«Всё, мы в ловушке», – понял бывший эсэсовец.

Он распахнул дверь и кубарем вывалился из машины. В микроавтобусе были выбиты стекла, и весь он покрылся щербинами от пуль. Движения в нем не было никакого.

«Со страху попадали на пол. Трусы».

Он попытался перекатиться к кустам, но короткая очередь дважды укусила его в правое плечо. Рука повисла как плеть. Стрелять из автомата только левой рукой было бесполезно. Он выдернул из поясной кобуры личный вальтер, из него он мог стрелять и левой рукой, но чтобы патрон попал в патронник, надо было передернуть затвор. Сделать это одной рукой было проблематично, но он смог.

Только к этому времени уже все стихло. Пулеметчик ловко выпрыгнул из машины и быстро, прячась за посадками, проскользнул вдоль трамвайных путей. Старший в ярости разрядил вслед ему всю обойму. Бывшего эсэсовца нисколько не волновало, что под его неприцельный огонь могли попасть случайные прохожие.

Отстреляв почти мгновенно свои магазины, автоматчики бросили оружие и тоже резво рванули посадками в сторону Фридбергер-штрассе. Все, как и было запланировано. Охрана – герои – ценой своей крови отстояли ценный груз.

Наконец из Volkswagen выбрались охранники. Все были целы, только сильно напуганы. Один стал трясущимися руками бинтовать простреленное плечо начальника прямо через пиджак. Уже стали собираться зеваки. Из проезжавшего автомобиля вышел пожилой мужчина, молча отодвинул неумелого санитара, ножом разрезал пиджак и рубашку, освободив путь к ране.

– Что там? – спросил начальник конвоя.

– Рана чистая, кость не задета. С тридцати метров пулеметная пуля гарантированно прошивает насквозь. Сейчас перевяжу, и отправишься в лазарет к молодым медсестрам. Первый раз? – прохожий явно был когда-то опытным солдатом и знал, что надо делать. Прежде всего попытаться остановить кровь и не дать раненому потерять сознание.

– Нет, уже второй.

– Значит, опыт есть. Держись. Никак навоеваться не можете. Теперь-то за что?

– За то же самое. – Он смог шевельнуть рукой, и прохожий увидел татуировку с группой крови, которую делали в войсках СС.

– Все мечтаете покорить мир. – Бывший солдат ловко завязал бинт и помог раненому прислониться спиной к машине, чтобы плечо было выше и меньше кровило. – Гитлер выбрал не тот метод. Мир надо было завоевывать не оружием, а деньгами. Как это сделали сейчас американцы. Мы ослабили себя и русских, тем самым отдали янки весь мир.

– Немцы себя еще покажут, – возражал, сдерживая боль, охранник.

– Теперь навряд ли. Даже если ты веришь в чудо-оружие, знай: эти проклятые Советы что-то придумают в ответ или сопрут у американцев. Ты же помнишь, мы их «тиграми», а они в ответ Т-34, мы