мы одни и больше никого, а там куча проблем, которые придётся решать.

— И что дальше? — задаю волнующий нас обоих вопрос.

— Для начала — одеться, тебя колотит, — накидывает мне на плечи рубашку.

Она сырая от росы.

— Это не от холода, — утыкаюсь носом в его грудь. — И я про другое…

— Не знаю… Поговорю с дедом, возможно, он что-нибудь придумает. Жениться теперь мне нельзя, я изменщик. И не хочу. Я и раньше не хотел, но против общепринятых устоев переть в одиночку сложно. Проще подстроиться.

— А если попробовать вспомнить твою прошлую жизнь? — очерчиваю вокруг его соска пальцем.

Мышцы вздрагивают.

Целует в макушку.

— Не получается. Я пробовал.

— А если я найду способ? — поднимаю на него глаза.

— Интересно какой? — усмехается.

— Секрет. Скажем так, восстанавливать будем по науке.

— Оу! По какой? Химии, физике?

— Ммм… Психотерапии…

— Это помогает?

— Многим, да. Если ты сам захочешь, конечно.

— Хочу, — поднимает за подбородок моё лицо и целует сначала в нос, а потом в губы. — И тебя хочу…

— Я чувствую, — его член подо мной снова встал в стойку.

Валит меня на траву.

Я зацелована. Голова не соображает, потому что проваливаюсь в телесные наслаждения настолько, что все вокруг перестаёт существовать. Есть только мы. И наша безумная страсть. Больше ничего.

Я опускаюсь в бездну от удовольствия. Парю, ощущая только пьянящие вибрации в своём теле. А затем тону в оргазме. Стас тоже кончает. Чувствую, как его сперма заполняет меня.

С любым другим меня бы это волновало и возмутило, но с Воронины… Я ж обещала родить от него ребёнка. А вдруг?! Бывает же выстрел не в холостую. У Алиски дважды было. Глядишь, и мне повезёт.

Я никогда не хотела детей, а сейчас хочу. Половина жизни, надеюсь, прожита, и я ощущаю одиночество, приходя домой. Меня никто не ждёт, мне не с кем даже поскандалить, не то, что поговорить. Квартира каждый день встречает тишиной. И чем старше я становлюсь, тем сильнее она меня пугает.

А говорила, только ночного леса боишься.

Одиночество — это тоже страшно. И я больше не хочу быть с ним один на один.

Если мне придётся увезти отсюда Воронина силой, то поверьте, я это сделаю, не задумываясь ни на секунду.

— Нужно одеться, — шепчет мне на ухо, пока я нежусь в его крепких объятиях. — Ночью прохладно. И комары.

— Поставь свою банку с той вонючей дрянью, и они разлетятся от нас на несколько километров, — обхватываю его сильнее руками.

— Я не хочу, чтобы ты заболела.

— Хорошо-хорошо, — тянусь за своими вещами и одеваюсь.

Он тоже успевает надеть свитер и брюки.

Кладу голову ему на грудь. Смотрим на небо. Звёзды мигают. Чувствую себя самой счастливой. Но в моменте, потому что нихрена это не счастье, это просто временное умиротворение. Утром всё вернётся на круги своя.

С группой Алиска должна приехать. Вот она и займётся головой Воронина. Я в ней уверена, у неё получится.

Глаза начинают слипаться. И мы засыпаем, обнимая друг друга. Впервые в жизни я сплю на улице. Но мне так хорошо, что я даже не замечаю этого.

А утром я буду чесаться от укусов комаров.

* * *

— Фу! Воронин! Перестань меня облизывать! — отмахиваюсь от него спросонья.

— Умм… — мычит где-то сзади.

Тогда кто?

Открываю глаза.

Собака… Та самая, которую я обещала взять с собой. Как хоть его зовут-то?!

— Фу! Не надо меня облизывать, — убираю его морду от моего лица. — Откуда ты вообще здесь взялся?

— Со мной пришёл, — раздаётся громкий голос.

Прищуриваюсь, так как толком не вижу ничего.

— Дед?! — подскакивает Стас. — Ты что тут делаешь?

— Да вот порыбачить пораньше решил прийти на реку, — показывает удочки. — А тут вы… Ещё и в таком непотребном виде, — с грубой язвительностью.

Смотрю на себя. Рубашка распахнута и грудь видна. Пытаюсь поспешно застегнуть пуговицы.

— И как вам не совестно?! Вы же взрослая женщина! — пытается меня пристыдить Митрофан.

— Вы знаете, не стыдно, — вытаскиваю из спутанных волос сухие травинки. — Вы правильно заметили — взрослая. А нам взрослым на чужое мнение глубоко насрать. Я свободная женщина, что хочу, то и делаю.

— Лиль! — дёргает сзади за рубашку Воронин.

— Что? — разворачиваюсь к нему. — Это правда. Да, мне не стыдно. С чего бы?!

— У него же невеста! — прикрикивает на меня старик.

Встаю.

— Дед, ты бы про невесту помалкивал, — делаю ему знак глазами. — А то…

— Ладно! — неожиданно соглашается, только чтобы я замолчала.

То-то же!

Сука, я скоро здесь на старославянском заговорю. Понаслушалась их говора…

Воронин смотрит с недоумением на нас поочерёдно.

— Что вы скрываете от меня?

— Ничего. Просто твой дедушка очень сильно желает нам помочь расторгнуть твою помолку. Или как у вас это тут называется? — размахиваю рукой.

— Я? — старый таращит на меня глаза.

— Ты!

Всё приходится в свои руки брать. Если Воронин начнёт с дедом договариваться, то тот съедет с темы, якобы узы нерушимый. А у меня есть точки давления, которыми можно шантажировать. А старички они ж как дети малые, всего боятся и на всё доверчиво соглашаются. Поэтому мошенничество на них и процветает.

И идея давить на Митрофана родилась спонтанно.

— Давай, дед, — хлопаю ему по плечу. — Ты репу не чеши, а думай, как от суженой законным способом избавиться. А то я ваших правил не знаю. В наших краях всё просто: не хочешь — не женись.

— Мерзавка…

— Обожаю комплименты.

Глава 16

Две наши машины подъезжают к лагерю, сзади медленно плетётся большой чёрный микроавтобус. Из него выходит Алиса и… Гас?

Он-то что тут забыл?

— Какими судьбами? — жму ему руку. — Не смог отпустить любимую жёнушку одну?

— Никогда не отдыхал в лесу, — осматривается, надевая солнечные очки.

— Ты поэтому с собой автобус с удобствами приволок?

— Ну, не в палатках же спать, — притягивает к себе Алису и целует в висок.

— Мы могли вы вас в деревне устроить, договорились бы для вашего звёздного величества.

— Нет, спасибо! Четыре дня я и в машине вытерплю.

— В смысле четыре? — смотрю с укором на Гасанову.

Мы так не договаривались.

— Лиль, извини… — виновато приподнимает бровки племянница. — Но у нас работа… Дети… Мы только эти дни смогли вырвать, чтобы приехать сюда.

— Ясно! — разворачиваюсь и иду в сторону реки.

— Лиль, ну ты чё, обиделась? — догоняет меня Алиса. — У Ника концерты. У меня пациенты и съёмки. Я и так от двух отказалась, чтобы сюда приехать.

— А когда-то ты вообще не хотела сниматься, — бубню обиженно.

— Так ты же сама меня в это и