Шрифт:
Закладка:
Если так, надеюсь, они ему до конца жизни будут землю в тапки насыпать!
Метка, которую я практически не чувствовала всё это время, слегка потеплела – словно подбодрить решила из последних сил, ну или выразить согласие с мстительными мыслями.
Портал полыхнул так, что ослепило даже через опущенные веки. Лёгкие тут же заполнились свежим лесным воздухом, а в уши ворвался шум – характерный такой, мгновенно мною опознанный.
Драка? Да точно она!
Действовать начала, едва открыв глаза. Журналы и пицца полетели в одну сторону, рюкзак и кроссовки – в другую, а выуженная из сетки гантеля обрушилась на блондинистую макушку. Я даже испугаться не успела, не то что о последствиях подумать – ведь такой тяжёлой железякой и убить можно.
Всё, что я знала: какая-то тварь напала на МОЕГО эльфа!
Чуть позже…
– Сумасшедшая! – бухтел Лёня, затаскивая в нору воздушными петлями мои вещи и бесчувственного братца.
Вот только сияющая счастьем физиономия плохо вязалась с попытками меня отругать. Это сияние даже сквозь синяки и ссадины пробивалось.
– Сам такой! – огрызнулась я, пытаясь выпутаться из объятий соскучившейся лианы. Я её, конечно, тоже люблю, но сначала надо заселиться, прибраться – а там и до обнимашек дело дойдёт.
– Портал мог не сработать – тебя бы вышвырнуло, Ворлак знает где! – стращал меня рыжик.
– Сам говорил, что амулет на твой дом настроен.
– Но он же для местных перемещений!
– В следующий раз уточняй! – Теперь, когда всё уже обошлось, выслушивать об опасностях, которых я благополучно избежала, было совсем нестрашно.
– Ты же погибнуть могла!
– Ха! Это тебя тут едва не прибили! На несколько дней без присмотра оставить нельзя!
Вот мы вроде бы и ругались, но как-то не всерьёз. Не только Леонэль сиял, как начищенный самовар (правда, слегка побитый), но и я. Подозреваю, что моей улыбкой можно было стадион осветить. От четырёхлистника по животу кругами расходилось приятное тепло, наполняя тело энергией. И моё тело, и Лёнино – к нему, вообще, магия вернулась, как выяснилось.
Вот же… идиотина остроухая! Не только меня услал, но и сил лишился. И всё это ради моей безопасности. Зря сразу не пнула дуралея, как то бедное кресло. А теперь уже и не хочется… пинать.
Вместо этого мне очень хотелось пуститься в пляс или пройтись колесом по раскуроченному двору. А лучше – задушить кое-кого в объятиях. И я сейчас не про Локис. Однако осуществить желание мешал изрядно потрёпанный вид Лёньчика.
Ну да ничего! Сейчас вот белобрысого задиру упакуем, ссадины его рыжего братца обработаем – и можно будет приступать.
Леонэль Нар-Ноэ
Вернулась. Сама! Ещё и с вещами. Это же значит, что навсегда, да? По собственной воле, без уговоров, подкупа, шантажа и магического внушения! Это ведь то, о чём я думаю? Та самая любовь, которой накрыло меня? Узнать бы наверняка, но как?
Спросить прямо? А если ответ будет не тот, на который рассчитываю?
Может, пока просто радоваться, что Карина рядом? Увлечённо отчитывает меня и проверяет территорию: Мирочку только что навестила, верёвочек ей цветных принесла для плетения, Ло тоже подарок получила, и мелюзге желторотой разные гостинцы достались. Сразу видно – не в порыве пришла, а осознанно: к сборам подходила со всей тщательностью. Интересно, а что у неё для меня припасено?
Надеюсь, мой подарок – это она сама.
Но вариант, что Карине просто колье понравилось, и она решила продолжить тут работать ради драгоценностей, я тоже не исключал. Вдруг? Женщины – существа загадочные, а у меня впервые серьёзные чувства – я вполне мог нафантазировать себе лишнего, в то время как она просто хорошая домохозяйка, заботящаяся о своём нанимателе.
Последняя мысль изрядно подпортила настроение, которое улетело покорять небеса, едва до меня дошло, кому я обязан своим внезапным спасением, а теперь камнем рухнуло в пропасть. Аринэля отправил порталом к родителям с запиской, в которой перечислил все его «подвиги». Пусть тайная служба выходит на этого паука сама, я родного брата отдавать им на съедение не готов.
Не потому, что жалко и всё такое… Просто не хочется новых проблем родителям, которые сразу же аукнутся и мне – ведь место главы рода снова станет вакантным. Отец твёрдо вознамерился отойти от дел, а младший братец пока маловат для такой ответственности. Сёстры же… Впрочем, ну этих родственничков в болото! У меня своя семья скоро будет.
Будет же?
В очередной раз покосился на Кару, которая пыталась разогреть огромную лепёшку с кучей нарезки, насыпанной сверху, утверждая, что вот это и есть самая настоящая пицца. Выглядело замечательно. Не пицца, а девушка, которая над ней хлопотала. Опять в странной и немного смешной одежде, с короткими взъерошенными волосами, но такая милая, уютная, домашняя… И в то же время яркая, как пламя, энергичная, весёлая, боевая. Моя девочка!
Моя ведь?
Понимая, что если всё немедленно не прояснить, я сам себе мозг сломаю, решился:
– Кара…
– Минуточку, Лёнь. Сейчас всё будет, – откликнулась она, улыбнувшись.
И что имела в виду? Ужин или, действительно, ВСЁ?
– Ты надолго? – спросил, не сводя с неё глаз, чтобы видеть мельчайшее изменение мимики.
– Пока не выгонишь, – пошутила она, продолжая озарять своей невероятной улыбкой мой дом.
Нет, Ворлак побери! Наш дом!
– А если никогда не выгоню? И не отпущу, – сказал и замер, ожидая ответа.
– Никогда – это вряд ли! – погрустнела Кара. – Вы же, ушастые, наверняка веками живёте, а я лет через двадцать уже не смогу с твоим зелёным «зверинцем» управляться.
– Не то чтобы веками, но дольше людей – это точно. Только тебе теперь тоже придётся так жить – метка подпитывать тебя будет моей магией. Так что даже не надейся двадцатью годами отделаться!
Карина на миг замерла с застывшим лицом – наверное, пыталась осознать услышанное, а потом снова расплылась в счастливой улыбке.
– Ты сам это сказал! Значит, навсегда, – пообещала она, вынимая из духовки пиццу. – Ай! – Лепёшка плюхнулась на стол, а Кара поднесла к губам обожжённый палец.
– Больно? – Я сам не заметил, как очутился рядом, и уже мои губы касались пострадавшей руки, а магия перетекала от меня к девушке, залечивая свежую ранку не хуже любого зелья.
Мы стояли так близко друг к другу, что я буквально дышал Кариной, упиваясь таким приятным и одуряюще-родным ароматом. Светло-серые лучистые глаза её стремительно темнели, мои, вероятно, тоже…
Что-либо ещё уточнять сил не было, я
