На правом фланге отступающие части не успели оторваться от противника. На их плечах батальон немецких автоматчиков переправился через Днепр. Создалась реальная угроза массового форсирования гитлеровцами этой важной водной преграды. Надо было в первую очередь уничтожить этот немецкий батальон и в то же время задержать подход к Днепру главных сил противника, дать нашим войскам отойти за реку и закрепиться на новом рубеже. 

В этих условиях командарм Малиновский принял единственно правильное, на мой взгляд, решение. Он передал приказ 255-й стрелковой дивизии, которой я тогда командовал, повернуть обратно и вновь занять свои позиции на окраине Днепропетровска, только что покинутые по распоряжению предыдущего командарма.

Трудно было ночью остановить и повернуть полки, уже подходившие к реке, а затем организовать наступление. Но приказ мы выполнили. Сблизившись с противником, 970-й и 972-й стрелковые полки начали теснить немцев. Через два-три часа передовые роты уже ворвались в свои, ранее оставленные окопы.

Гитлеровцы были введены в заблуждение быстрым выдвижением вперед наших частей. Не зная ни наших сил, ни ширины фронта, они решили, вероятно, что в наступление перешли свежие советские войска. В результате противник ослабил натиск на правом фланге, где уже все части 6-й армии отошли за Днепр и где у фашистов имелся плацдарм. Они задержали выдвижение своих войск к реке и бросили против нас резервные подразделения.

Тут как раз поступил новый приказ командарма. Он потребовал немедленно и как можно скорее отойти на левый берег прежним маршрутом. Наша дивизия выполнила задачу, но теперь мы сами могли оказаться в критическом положении. Враг намеревался отрезать дивизию от переправ. Поэтому командарм требовал быстрых действий.

Всякий отход — нелегкое дело. Но отход и отрыв от противника, с которым подразделения ведут бой, да еще днем, да еще когда враг подбрасывает свежие резервы, — такой отход становится задачей очень сложной, а иногда и невыполнимой.

970-й стрелковый полк нам удалось отвести без особого труда, В его направлении действовала впереди разведрота дивизии, которая задержала гитлеровцев. Прикрываясь жилыми строениями, полк оторвался от немцев довольно быстро и вышел на переправу. Разведрота, отступая перекатами, повзводно, тоже начала отходить и вскоре оказалась на линии моего НП. Немцы почему-то не вводили в бой танки, которых у них было довольно много. Вероятно, осторожничали, не зная наших сил и средств. 

А вот 972-му стрелковому полку долго не удавалось передать приказание об отходе. Мы послали двух офицеров. Один был убит, другой получил тяжелое ранение. Командир полка засел где-то под вражеским огнем, и я даже не знал, жив ли он, цел ли его штаб. Послал еще нескольких человек, но и они не возвратились. А справа немцы уже обходили наш фланг. Наконец передать приказ вызвалась девушка-фельдшер из разведывательной роты, по фамилии Пелипенко. Она ушла с тремя разведчиками, а возвратилась с одним, остальные погибли. Отважная девушка доложила, что приказ командиру полка передан.

Со своего НП я увидел, что подразделения полка действительно начали отходить, укрываясь среди домов. Их поддерживал артдивизион, огонь которого прижал пехоту противника к земле. Выждав еще некоторое время, я приказал артиллеристам тоже покинуть позиции. В общем, теперь все части дивизии двигались к переправе. Пора было позаботиться и о себе, тем более что фашисты усилили огонь, а командир разведроты сообщил, что правее, на участке артучилища, они вышли на соседнюю улицу и скоро появятся в нашем тылу.

«Кажется, мы слишком долго задержались с организацией отхода», — подумал я, садясь в машину.

За поворотом мы действительно попали под огонь противника. Не задерживаясь, благополучно проскочили опасное место: отделались всего-навсего несколькими пробоинами в кузове.

Впереди ехал начальник оперативной группы политработников при главкоме Юго-Западного направления бригадный комиссар И. М. Гришаев, за ним следовала моя машина. Мы направились к мосту.

Близился полдень. К этому времени через Днепр успели переправиться 970-й стрелковый полк и главные силы 972-го стрелкового полка. Одна рота этого полка и часть разведроты дивизии двигались к реке вслед за артполком. И вот в тот момент, когда первая батарея приблизилась к мосту, рассказывали потом комиссар дивизии А. С. Мухортов и начальник штаба М. М. Петров, на берегу появились начальник оперативного отдела армии полковник Ф. К. Корженевич и генерал-полковник И. В. Тюленев. Вид у них был возбужденный. Они приказали немедленно взорвать мост. Полковой комиссар А. С. Мухортов и майор М. М. Петров, руководившие переправой, стали возражать, говорили, что к мосту подходит наша артиллерия, что на правом берегу находятся еще наши подразделения и сам комдив. Мост можно будет взорвать после переправы артиллерийского полка. Но их доводы не подействовали. Перед самым носом подошедших батарей мост взлетел на воздух.

После этого людей и лошадей пришлось переправлять вплавь и на подручных средствах, а четырнадцать орудий испортить и бросить на правом берегу. Дивизия потеряла не только пушки, но и часть личного состава.

Мы с Гришаевым выехали на центральную улицу Днепропетровска и направились к главному мосту, рассчитывая проскочить по нему на левый берег. В городе часто рвались снаряды. В одном месте разрывом убило женщину, бежавшую с каким-то мешком. На тротуарах лежали раненые.

Вдруг машина резко затормозила, шофер и адъютант стремительно выскочили из нее. Передний автомобиль окутался дымом. Едва успел я выпрыгнуть, вспыхнула и наша машина. Только теперь я увидел, что впереди, на перекрестке, где надо было нам повернуть к мосту, стоят три немецких танка. Они стреляли вдоль улицы из пушек и пулеметов. Дорога к мосту оказалась закрытой.

Шофер, адъютант и я, подхватив раненного в голову бригадного комиссара Гришаева и его товарищей, тоже истекавших кровью, потащили их к Днепру, укрываясь от пулеметного огня. С трудом разыскали маленький пароходик, на котором находилось уже 40–50 бойцов.

Едва только суденышко отошло от причала и начало набирать ход, на берегу появились два немецких танка и бронеавтомобиль. Они открыли огонь. Один из снарядов вывел из строя машину. Пароходик по инерции медленно двигался к противоположному берегу, а танки расстреливали его, как мишень.

Людям, тесной толпой стоявшим на палубе, негде было укрыться. Они падали, сраженные пулями и осколками снарядов. Мне повезло. Разместив бойцов, я сам остался без места и пристроился на перилах, держась за железный столб, подпиравший надстройку. Рядом примостился речник из экипажа суденышка. Малокалиберный танковый снаряд угодил прямо в него, прошел насквозь и сбросил за борт. Я чудом остался жив.

Течение относило нас все дальше. Наконец пароходик сел на мель метрах