Шрифт:
Закладка:
Из своего закутка она выскальзывает незаметно: давно прошло то время, когда она могла запутаться в собственных сетях. Снежная корка мягко проминается под хорошо смазанными подошвами сапог. Пенси старается переступать легко, не издавая лишнего шума. Луна так и не выбралась из-за белесых толстых туч. Снег вяло слетает с веток деревьев. Лес сегодня неожиданно молчалив и пуст. Что такого могло произойти, что распугало всех ночных тварей?
Пенси недолго блуждает вдоль поляны с остатками руин, она то и дело сужает круг. Что бы она ни имела в виду, думая о прогулке, ноги сами ведут ее к чужому лагерю. Подобраться к бывалым охотниками непросто, тем более те выставили караул, да и спать ушли далеко не все. Да только среди них нет никого с ее зрением, слухом и чутьем. Ей не нужно стоять за спиной, чтобы различать слова в такой тишине.
«Послушаем сказочку на ночь», — Пенси довольно улыбается в шарф и устраивается удобнее в перекрестье стен. Если приложиться ухом к трещинам, то слышимость такая, будто сидишь у костра вместе с остальными охотниками.
— Вот, Карен, держи свою кружку.
— Ай, зараза! Горячее!
— Раззява, — смеются несколько мужских и женских голосов. Потом слышны лишь прихлебывание, бульканье, хлюпанье, стук металла о зубы, дерева о металл и другие обыденные звуки. Пенси почти надоедает, но тут беседа возобновляется и становится интереснее.
— Зря девчонка заартачилась, — говорящий выпускает облако дыма: слышно, как выходит густой воздух, покидая легкие курильщика. Пенси морщится, даже не из-за слов, а из-за легкого запаха, разлетающегося по округе. Разве можно быть настолько легкомысленным, даже в самом безопасном из Черных лесов?
— Джеф ее в любом случае не отпустил бы, а так хоть выспится напоследок… — очень схоже с тем, как дают последний раз вдоволь наесться пред казнью. Пенси морщится, поджимает губы и сосредотачивается. Разговор ей совсем не нравится.
— Негоже поднимать руку на охотницу, да только как иначе? — глубокий вдох и сомневающийся выдох.
— Добыча того стоит! — громкий шепот поддерживают одобрительными звуками.
— Похороним по всем правилам, а сообществу расскажем, как не получилось спасти ее. Победителей никто не заподозрит! — следует деловое предложение от низкого женского голоса. Дельно, ничего не скажешь.
— Или скажем, что чудище ее и задрало. Взяло на рога! — тут же возникает рассудительное предложение от приятного баритона.
— Главное, рога эти самые показать всем. Кто их по карманам растащил?! — на повышенных тонах требует уже слышанный ранее Пенси голос.
— Ларк, а чего сразу я? Это Бажан как с цепи сорвался, — оправдывающееся. — Начал кричать, что за смерть Ладоги хочет виру. Еле уговорил его не рубить ногу руиннику, еще кровью тварь истечет до срока.
— В голове у Бажана дыра с кулак. Урод тупой! — гневные слова женщины звенят в тишине. — Ладогу даже не руинники сожрали, а трупные свистуны. А то, что ему в логове свистунов кто-то еще приморочился... так нечего пить плесневый отвар по вечерам!
— Нашли проблему, — успокаивает ее баритон. — Бажану недолго осталось, вот он и дергается, ищет диво, которое его гнилое нутро вылечит. Помнишь, Дэра, как его корчило, когда какая-то девка видерс с Людоедского принесла?
— Он даже пытался этот видерс купить. Ха, да только откуда у Бажана деньги? — легкие смешки. — У него никогда их не было, как и удачи. Всё лишь на Ладоге держалось, хороша была женка. Да мужик ей негодящий попался, променял всё на плесень.
— Да, жаль Ладогу. Но что было, то прошло. Надо Джефа упросить аккуратно эту случайную охотницу придушить, чтобы без крови и лишних криков. Женщина имеет право на красивую смерть.
— Смерть не бывает красивой, Камил, Черный лес не для этого стоит… Хотя тут я с тобой соглашусь, раз отпустить никак нельзя, то пусть хоть без боли и слез.
Пенси еле удерживается от возмущенного фырканья. А не ошалели ли господа коллеги-охотнички? Так просто решать, как ей умереть? Значит, к лучшему, что ей не спится. Ведь получается, уходить нужно сейчас… Ей вовсе не страшно — бывали моменты и ужаснее, — но достаточно обидно, поэтому она не может просто уйти, ей хочется заставить поплатиться пришлых. К тому же ее тревожит рассказ о добыче. Взаправду они рогатого руинника поймали?
На краткий миг перед глазами Пенси возникает Халис. Вот он проводит пальцами по ее щеке, в следующий миг сидит на фоне руин, сутулясь и закрыв лицо руками. А пару мгновений спустя она вспоминает, как на пике удовольствия хватала руинника за рога и прижималась к нему, горячему, всем телом. Именно это самое предательское тело реагирует на воображаемые картинки как нельзя быстро. Тепло скапливается где-то в области солнечного сплетения и медленно сползает к низу живота. Пенси беззвучно ворчит на себя и быстро протирает покрасневшее лицо снегом. У нее нет лишнего времени на отвлеченные мысли.
Она сознательно оставляет наиболее громоздкие вещи и тяжелые ловушки, а спальник, набитый всякой утварью, должен будет создать видимость, что кто-то спит. Пенси старательно высматривает, не оставила ли она следов там, где их быть не должно. Чтобы не подсказать охотникам, что она покинула ночлег и куда ушла. Конечно, вещи жалко. Однако сейчас главное — спасти свою шкуру, да и добытый хвост водяной лошади весит мало, а торговцы скупают его за золото, как часть снадобья для мужской силы и состоятельности. Все потерянное восстановить будет по силам, если сберечь свою жизнь.
Когда вещи собраны и пути отступления продуманы, она остается перед выбором: посмотреть на диковинного пойманного рунника или исчезнуть в Черном лесу сразу же. И хотя в голове нет какого-то определенного решения, ноги сами несут ее к подозрительному шатру.
У входа в большую палатку дежурят двое. Пенси ждет достаточно долго, чтобы убедиться, что внутрь никто из стражей не заходит, а угол шатра, который прижат к стене, считают недоступным и поэтому не заглядывают в темное узкое пространство. В принципе туда не так и просто заглянуть, если ты, конечно, не летаешь как
