после чего, остановившись возле телег, развернули бурную дискуссию о своих дальнейших намерениях. Один из них, самый, судя по голосу, молодой, убеждал товарищей задержаться в городе еще немного и посетить какое-нибудь увеселительное заведение. Парня влекла сладкая жизнь - хмельное пиво и городские девицы.

Мортус и Трокус, лежа под ворохом пустых пыльных мешков, сжались от страха. Если компания действительно решит задержаться в Форинге, это может кончиться для них очень плохо. С минуты на минуту их побег обнаружат. Объявят тревогу. Запрут городские ворота и начнут поиски. Форинг не так уж и велик, прятаться в нем слишком долго не выйдет. К тому же ни Мортус, ни Трокус не знали города и всех его укромных мест. Их схватят в два счета, а после этого разместят не в роскошных апартаментах резиденции, а в самой надежной тюремной камере за семью замками.

Но дискуссия крестьян завершилась, в итоге, в их пользу. Старшие товарищи не поддержали молодого парня, и постановили ехать домой немедленно. Вскоре телеги тронулись, и, громыхая, покатили по брусчатке.

Никакого осмотра на воротах не было. Повозки беспрепятственно миновали их, и стали отдаляться от городских стен. Мортус видел это сквозь узкую щелку в борту телеги. Рядом конвульсивно дергался Трокус. Пыль из мешков попала ему в дыхательные пути, и теперь он обеими руками зажимал свой нос, чтобы не дать тому разразиться громким чихом.

Когда Форинг скрылся из виду, а телеги очутились на пустынной дороге, Мортус дал знак своему соратнику, и они неслышно выбрались из-под мешков.

В этот раз тоже обошлось без смертоубийства. Крестьяне отделались крепкой порцией побоев. Впрочем, их спасло то, что они не попытались оказать внезапно возникшим злодеям никакого сопротивления. Разве что неслабо перепало тому парню, который зазывал товарищей в трактир. На нем Мортус сорвал все зло, до синевы отходив ногами любителя злачных мест.

Избитых и крепко связанных крестьян бросили на обочине. Затем выпрягли из телег четырех лошадей. Животные были так себе, отнюдь не скакуны. Обычные неповоротливые клячи, привыкшие таскать телеги и сроду не возившие на своих спинах всадников. Но выбирать не приходилось. Лорд Мортус готов был оседлать хоть ишака, лишь бы скорее покинуть земли ненавистной Ангдэзии.

В ночной тьме беглецы направились в сторону нейтральной полосы. Ехали по дороге, не таясь. Мортус не слишком опасался погони. Он сомневался в том, что Ильнур отправится вслед за ними на нейтральную полосу. У верховного паладина и без того хватало забот. Сейчас Ильнура куда больше беспокоил Свиностас, чем вся империя Кранг-дан. Что ж, не его одного. Мортуса тоже тревожил этот загадочный и зловещий тип. Какие ужасные замыслы вынашивал обосновавшийся на нейтральной полосе Свиностас? Что кошмарного он затевал? Собственное неведение беспокоило Мортуса. Он бы предпочел, чтобы этого Свиностаса скорее ликвидировали. Он даже согласился бы сделать это совместно с добряками. Но не в его власти было решать, как ему поступать. Решать предстояло императору. А в том, что Дакрос решится объединиться с Ангдэзией, даже ради устранения новой, нависшей над всеми, угрозы, Мортус сомневался. Наверняка император уже придумал свой собственный план, или как раз сейчас занят его разработкой. Император вообще обожал придумывать разные хитрые планы, и сам считал себя настоящим мастером коварных интриг и подлых козней. Правда, большая часть императорских планов с треском проваливалась, но никто из подданных не осмеливался указать правителю на эту удручающую статистику.

- Что будем делать, когда вернемся? - нарушил молчание Трокус.

Мортус мрачно нахмурился. Его спутник был излишне оптимистичен. Нейтральную полосу еще нужно было пересечь, а удавалось это далеко не всем.

- Будем делать то, что прикажет император, - ответил он. - Как всегда.

- А что насчет Свиностаса? - напомнил Трокус. - Этот гад со своим ручным демоном выкосили стольких наших парней! Неужели мы не отомстим ему?

Мортус резко бросил:

- Давай для начала доедем до черного замка. И погоди думать о мести, еще неизвестно, что нас ждет дома. Ты же знаешь, как император относится к тем, кто побывал во вражеском плену. Вот объявит предателями и перебежчиками, и загремим на каторгу.

- Да нет, с нами такого не случится, - не слишком уверенно произнес Трокус. - Мы же не сдались в плен добровольно. Нас взяли ранеными. Вы-то вообще были при смерти.

- Это еще надо будет доказать, - заметил Мортус.

После чего оба замолчали, погрузившись в невеселые думы. А лошади, между тем, несли их сквозь ночь в сторону нейтральной полосы.

Глава 6

Пробудившись после долгого сна, Лаура почувствовала себя не отдохнувшей, а вконец разбитой. Ощущение было такое, будто последние четырнадцать часов она не проспала в своей постели, а занималась тяжелым физическим трудом. Тело сковывала болезненная слабость, глаза едва выглядывали из-под опухших век. Так сказывались последствия ее долгого бдения над постелью раненого Коленьки.

Коленька!

Едва вспомнив о возлюбленном, Лаура тут же вскочила на ноги. Она не знала точно, как долго проспала. Подбежав к окну, она выглянула наружу. Положение дневного светила указывало на то, что сейчас ранее утро, часов, должно быть, семь или около того.

То есть, обожаемый Коленька провел без ее пристального надзора всю ночь!

Лауре стало дурно. Жуткие, ни на чем не основанные, предчувствия овладели ею. Она со страхом подумала о том, что с Коленькой могло произойти что-то страшное, пока она беззаботным образом дрыхла в своих покоях. И как она только могла оставить его одного? Почему поддалась на уговоры Агдэила и покинула своего возлюбленного? А вдруг он....

Лаура постаралась отогнать от себя эту невыносимо чудовищную мысль. Нет, этого не могло быть. Боги не могли отнять у нее едва обретенную любовь. Это было бы невероятно жестоко с их стороны. Она не заслужила такого. Разве она не стояла на страже добра столько, сколько себя помнила? Разве не думала о других больше, чем о себе? И разве после всего этого ей не положена награда?

Первым порывом Лауры было желание немедленно бежать в лазарет и проведать любимого Коленьку. Она чувствовала, что пока лично не убедиться в том, что с ним все хорошо, то не сможет успокоиться. Но пробегая мимо большого зеркала, Лаура случайно бросила взгляд в его глубины, и ужаснулась. Оттуда на нее смотрела незнакомая женщина, растрепанная, дико усталая, кажущаяся настоящей дряхлой старухой.

Нет, показываться в таком виде перед возлюбленным было недопустимо.

Лаура позволила себе потратить двадцать минут на то, чтобы немного привести себя в порядок. Три пузырька